22 апреля 2020 г.

Аматарам кавы і падарожжаў... Кава і падарожжы — як два бакі адного медаля. Памятаеце тое адчуванне прыемнай стомы ад новых уражанняў пасля экскурсіі і асалоду ад кожнага глытка духмянай кавы, калі адпачываеш за столікам у кавярні?! Зараз гэтага так не хапае. То, можа, адправімся з Віаполем ў падарожжа віртуальнае? І, зразумела, з кубачкам кавы. А калі сыйдзе гэтая пошасць — запрашаем на экскурсіі: “Дарогай замкаў” https://viapol.by/assembly/1.23.htm і “Пад зоркай Навагрудка” https://viapol.by/assembly/2.21.htm


ГІСТОРЫЯ ДРУГАЯ. АДАМ МІЦКЕВІЧ І АЛЯКСАНДР ПУШКІН. КАВА ЦІ ГАРБАТА?

Гісторык беларускай кухні Алесь Белы піша, што нашыя продкі дастаткова рана пазнаёміліся з гэтым духмяным напоем і ўжо ў першай палове 19 ст. шмат у якіх шляхецкіх сядзібах дзень пачынаўся менавіта з кавы.

17 апреля 2020 г.

Аматарам кавы і падарожжаў — у Міжнародны дзень кавы.
...Значны перыяд жыцця Адама Міцкевіча звязаны з Францыяй і Парыжам. Тут, смуткуючы па Радзіме, ён напісаў свайго “Пана Тадэвуша”. У Калеж дэ Франс ён узначальваў кафедру славянскіх літаратур і стаў першым прафесарам славянскай славеснасці ў гэтай установе, а яшчэ займаўся рэдактарскай справай. А ўявіць Парыж без кавы, якую вельмі любіў паэт, немагчыма! Самая знакамітая кавярня Парыжа, у якой у часы Адама Міцкевіча любілі збірацца літаратары і філосафы, была заснавана яшчэ ў 1686 г. сіцыліянцам Франчэска Пракопія дэі Кальтэллі, якога ўсе называлі проста Пракоп. Такая назва замацавалася і за кавярняй — Le Procope. Менавіта ў ёй любілі бываць сучаснікі Міцкевіча — Жорж Санд, Віктор Гюго, Анарэ дэ Бальзак...


Без кубачка духмянай кавы Бальзак увогуле не мог працаваць! Ён мог прайсці палову Парыжа ў пошуках якаснага зерня! Як адзначаў сам пісьменнік, толькі з кавай у яго “ідэі прыходзяць у рух і пачынаюць маршыраваць як батальёны вялікай арміі на вялікай вайне. Думкі ўздымаюцца да неба, як сцягі на высокіх флагштоках; кавалерыя метафар разгортваецца ў бліскучым галопе; артылерыя логікі выстрэльвае ўсімі патронамі з крытых вайсковых фургонаў; чарніла разліваюцца па паперы — начная праца пачынаецца і завяршаецца ў гэтых чорных патоках, як бітва пачынаецца і завяршаецца чорным порахам”. Кажуць, падчас напружанай працы пісьменнік выпіваў да 50 кубачкаў, а калі не было магчымасці заварыць каву, то проста жаваў зярняты! У рэальнасці, як сцвярджаюць біёграфы Бальзака, за дзень ён спажываў усяго 3-4 кубачкі, а за гады працы над “Чалавечай камедыяй” выпіў каля 15 тыс. кубачкаў духмянага напою.

29 ноября 2019 г.

Московско-Варшавское шоссе (а попросту — Варшавка) — уникальная в своем роде «шоссированная дорога», которая была проложена в первой половине ХІХ века из Москвы в Варшаву, и вместе в другими польскими городами и землями попала в состав Российской империи по условиям Венского конгресса (1815). По существу, шоссе стало магистральной дорогой — самой длинной на ту пору в империи и, одновременно, наикратчайшей из старой столицы России в западную Европу. Прошло шоссе через белорусские земли, получившие от тогдашних властей в 1840 году официальное название «Северо-Западный край». Приглашаем в путешествия по белорусским дорогам. Более 700 сборных экскурсий https://viapol.by/belarus.htm на 2020 год ждут Вас в нашем Расписании на сайте!


ДЛИННЫЕ ВЕРСТЫ ВАРШАВКИ

Сегодня в пределах Беларуси это шоссе, для краткости именуемое «Варшавкой», нанизало на себя ни много ни мало одиннадцать районных центров Брестской, Минской, Гомельской и Могилевской областей. Оно было построено «волею блаженной памяти императора Николая І» — так почтительно писал в своем указе его сын Александр ІІ — и прошло в обход столицы Минской губернии, ибо альтернативой Минску стал… Бобруйск. Недаром же в Бобруйске и ныне говорят «со значением»: «Таки Бобруйск не первый город в Беларуси, но и не второй!»

Заглянув сегодня в атлас автодорог Беларуси, нетрудно заметить: прокладывали дорогу строго по линейке. Абсолютно прямые участки связали шесть тогдашних поветовых (уездных) центров: Брест, Кобрин, Слуцк, Бобруйск, Рогачев и Чериков. Попавшие на эту линейку местечки, имения, села, такие как Береза, Ивацевичи, Старые Дороги, Пропойск (с 1945 года — Славгород), Кричев, благодаря шоссе выросли со временем в города, более того — в центры районов по нынешнему их статусу.

Обозначенное сегодня в республиканском перечне дорог как «Р43» (а участок от Кобрина до Ивацевич — «Р2»), шоссе продолжает неутомимо трудиться уже второе столетие… Однако чем солиднее становится его возраст, тем больше возрастает интерес к нему как к памятнику истории. Ведь именно здесь, в отличие от других белорусских шляхов, трактов, гостинцев, лучше всего сохранилась изначальная трассировка дороги и в немалой степени ее инфраструктура, включающая в себя кое-где участки придорожных древесных посадок, почтовые станции и заставные дома. Проезжая мимо них, современные автомобилисты вряд ли задумываются о прежнем назначении этих построек и посадок. А между тем...



«ПО ДОРОГЕ ЗИМНЕЙ, СКУЧНОЙ...»

Когда Пушкин, хорошо знакомый с белорусскими дорогами, писал в 1826 году эти строки, действовал только участок дороги от Варшавы до Брест-Литовска, а вскоре развернулось строительство шоссе (это французское слово обозначает дорогу с искусственным покрытием поверх грунтового основания, с четко спланированным полотном для движения, оборудованную обочинами и кюветами) от Брест-Литовска до Бобруйска, завершенное в 1846 году. Участок Москва — Бобруйск заработал три года спустя.

Особое внимание власти уделяли внешнему виду дороги, ее благоустроенности. Верстовые столбы (ну конечно же: «Навстречу мне только вёрсты полосаты попадаются одне...») и указатели, сделанные из дерева и камня по утвержденным образцам, придавали дороге необходимую строгость и регулярность.



Очень точно соблюдались пропорции шоссе: ширина как проезжей части, так и обочины жестко регламентировалась. Вдоль дороги возводятся мосты, появляются липовые, кленовые, но чаще всего березовые аллеи. Прямой, как стрела, Варшавке они придавали еще большую стройность и романтическую красоту. Словно приглашая укрыться в их тени, они создавали живописную перспективу, неудержимо манящую вперед. А кроме того, защищали шоссе в зимнюю пору от снежных заносов, помогали отыскать дорогу в ненастье.

Прямизна Варшавки, с одной стороны, укорачивала путь, а с другой — отвечала требованиям транспорта того времени: экипажей, карет, колясок, повозок, тарантасов etc., двигавшихся неспешно и с частыми остановками, что доставляло, по слову Владимира Соллогуба, автора знаменитого «Тарантаса» (1840), «много беспокойства для боков». Вот и Павел Шпилевский, известный белорусский этнограф, писатель и театральный критик, следуя по Варшавке в 1853 году, потратил аж целую ночь на переезд из Кобрина в Миловиды (всего-то 130 километров!), о чем и сообщил в своих колоритных очерках «Путешествие по Полесью и Белорусскому краю».



СТАНЦИОННЫЕ ДОМА И ИХ СМОТРИТЕЛИ

В 20–40-х годах ХІХ века правительство Российской империи утверждает «образцовые», или, говоря современным языком, типовые, проекты станционных (почтовых) и застáвных домов. В последних располагались военные заставы, караульни, предназначенные для проверки документов проезжающих и для взимания «шоссейного сбора» (чем сейчас, между прочим, занимается система BelToll). Если поначалу эти проекты придерживались однотипного решения фасадов, то затем стали значительно разнообразнее, соединив в себе элементы позднего классицизма — в ту пору официального стиля николаевской России, — а также реминисценции из готики и «византийско-русского» стиля.

К проектам прилагались рекомендации строить дома с неодинаковыми фасадами, благодаря чему дорога обретала индивидуальный характер. Как правило, станционные дома состояли из основного здания (гостиницы и административного помещения) и двора с хозяйственными постройками: конюшнями, сараями, амбарами для фуража. Предусматривались три разряда (класса) домов в зависимости от количества мест... для лошадей на конюшне (от 18 до 54 — с отклонениями в ту или иную сторону). Располагались станционные дома как в центре населенных пунктов, так и на выездах, «на околицах», «где пригоже». Иногда — вблизи уже существующей корчмы, что… да, по понятным причинам, могло непредвиденно и намного увеличить срок поездки…



Для сегодняшнего путешественника уже не звучат слова «перекладные», «прогоны», «подорожная», «ямщик», «почтовая станция»... А ведь в прошлом эти слова обозначали понятия жизненно важные при передвижении по стране. Почтовый тракт был разбит на участки — прогоны чаще всего по 17 верст (~18 км), на границах которых размещались почтовые станции, где меняли лошадей (перекладных) по предъявлении специального документа — подорожной (прогонной), выдаваемой государственными органами.

В почтовом доме жил смотритель. Его портрет, полный теплоты и сострадания к нелегкой доле этого, по выражению недоброжелателей, «почтовой станции диктатора», воссоздал Пушкин в своей повести «Станционный смотритель» (1831). Там есть такие пылкие строки:

«Кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался? Кто, в минуту гнева, не требовал от них роковой книги, дабы вписать в оную свою бесполезную жалобу на притеснение, грубость и неисправность? Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда... Погода несносная, дорога скверная, ямщик упрямый, лошади не везут — а виноват смотритель... Сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые. Из их разговоров... можно почерпнуть много любопытного и поучительного».

Впрочем, у современника Пушкина, уроженца Беларуси Фаддея Булгарина были совсем иные мнения об этих так называемых «услужливых людях». В своем романе «Иван Выжигин» (1829) Булгарин гневно обличал «закоснелое упрямство станционных смотрителей, которые, по большей части, исполнение своей должности поставляют в том, чтобы скорее отправлять курьеров и задерживать едущих по своей надобности». А на упреки в плутовстве и мздоимстве «не слишком сребролюбивые», по свидетельству писателя, обыкновенно отвечали: «Ведь жить надобно как-нибудь». Что правда, то правда! Слова эти должно просто высечь в граните — время над ними воистину не властно…

УЗЛЫ ПАМЯТИ

Заглянем, однако, в деревню Миловиды, где доныне стоит почтовая станция, выстроенная по «образцовому» проекту 1846 года. О чем могла бы она поведать нам сегодня?



В мае 1863 года у Миловид шли жаркие бои: три роты вымуштрованных и отлично экипированных солдат Староингерманландского полка, казаков и артиллерию бросили царские власти на «усмирение бунтовщиков». Позже, в 1930-х годах, в память о погибших повстанцах неподалеку от почтовой станции была поставлена десятиметровой высоты каплица — символ непокоренной воли народа, а напротив нее, прямо через дорогу, над широкой бетонной плитой, прикрывшей могилу карателей, вырастает массивный чугунный крест. Победители и побежденные… Вот такой — «глаза в глаза» — своеобразный мемориал…



Продолжая путь от Миловид в сторону Ивацевичей и далее, к Березе, можно на 50-километровом участке Варшавки повстречаться с еще двумя станционными домами — в Артычанке и Нехачево. Скромный неоготический вид первого, полностью, увы, заброшенного дома и развернутая, удивляющая своим размахом классицистическая композиция второго дома служат наилучшим доказательством того, что стремление к индивидуализации облика дороги тут вполне реализовано ее создателями.





Участь станции 1 класса — между прочим, с покоями «для царской фамилии» — воистину радует в Нехачево! Отремонтированное, ухоженное здание с обширным двором и чудесным, со вкусом оформленным уютным интерьером стало рестораном «Гостиный двор». И в то же время это — очень уместное напоминание посетителям о богатом прошлом старинного шоссе. «Шэрай бясконцай нiткай з вузламi памяцi» именовал дороги Максим Танк. Кажется, будто сей меткий поэтический образ списан им с Варшавки...

31 октября 2019 г.

Ворняны — самый крупный после Островца населенный пункт в одноименном районе: здесь 1300 жителей. Да и к тому же солидный по возрасту — ему почти 630 лет. С 1391 года это было владение короля Владислава II Ягайлы. А в конце ХVІ века уже другим королем, Стефаном Баторием, Ворняны переданы за государственные заслуги Яну Абрамовичу (Абрагамовичу), представителю древнего шляхетского рода герба «Ястребец», чьи потомки жили здесь до 1860 года, подписывая все документы не иначе как «Абрамовичи на Ворнянах». При них во второй половине ХVІІІ — начале ХІХ столетия возник уникальный архитектурный ансамбль. Ворняны мы приглашаем Вас посетить в нашей "фирменной" экскурсии "Островецкая кругосветка" https://viapol.by/assembly/1.6.htm. Скоро выложим расписание на счастливый следующий 2020 год — приглашаем!


Его на протяжении почти полувека создавала тогдашняя энергичная владелица Ворнян Марцианна Абрамович, продолжив начатое еще ее мужем Юрием в 1760-х годах строительство каменного костела и двух зданий рядом с ним — плебании и аптеки. На месте старой усадьбы Абрамовичей ею же был выстроен новый двухэтажный дворец с флигелями, от которого липовая аллея длиной в 300 метров (!) вела к костелу, пересекая Рыночную площадь, обставленную с двух сторон 16 деревянными жилыми постройками (по восемь с каждой стороны) с кирпичными фасадными стенами, соединенными арками. К жилым постройкам примыкали корчма и торговые ряды.

Так — гармонично и стильно — выглядел этот многофункциональный (как сказали бы мы сейчас) архитектурный ансамбль. И здесь, пожалуй, уместно будет вспомнить, что в это же самое время литовский подскарбий Антони Тызенгауз, фаворит короля Станислава Августа Понятовского и его личный казначей, в своем родовом имении Поставах был занят созданием Рыночной площади, которая точно так же представляла собой единый ансамбль разнообразных по назначению построек.



До наших дней от детища Марцианны Абрамович в Ворнянах сохранились костел с плебанией и аптекой, а также несколько жилых домов, правда значительно измененных временем. Дворец не уцелел — он сгорел в Первую мировую войну. И по сей день не совсем ясно, как он выглядел, ибо на протяжении ХІХ — начала ХХ века неоднократно перестраивался. Из описаний, однако, известно, что во дворце была музыкальная капелла, а его интерьеры отличались изысканностью. Облик дворца на берегу пруда в общих чертах представлен на рисунке Наполеона Орды 1870-х годов.

Что же касается костела, то, несмотря ни на перестройки ХІХ и ХХ веков, ни на долгие годы запустения в пору государственного атеизма, ни на использование костела под клуб, святыня сохранила облик храма ХVІІІ столетия в его позднебарочной интерпретации. Строительство храма было завершено в 1769 году.

Прежде на этом же месте находился возведенный еще в 1462 году деревянный костел, в конце ХVІ века обращенный в кальвинистский сбор Яном Абрамовичем — прекрасно образованным аристократом, который воспитывался при дворе Радзивиллов младшей, протестанской ветви, обучался в Падуанском университете в Италии, был одним из лидеров Реформации в ВКЛ и по смерти удостоился от единоверцев высоких похвал как «великий патрон церкви и мудрый сенатор».

При сборе открыли госпиталь и школу. Внук Яна — Самуэль Абрамович, перейдя в католичество, превращает в 1654 году сбор в костел. С ХVІІІ столетия и до 1842 года здесь служили монахи из ордена Св. Роха. При них-то и был возведен Марцианной Абрамович нынешний костел.



Сегодня он выполняет роль эффектной архитектурной доминанты Ворнян, привлекая своим стройным силуэтом взгляд путника, с какой бы стороны тот ни подъезжал к бывшему местечку, а ныне агрогородку. Поставленные по обеим сторонам от храма здания плебании (слева) и аптеки (справа) визуально образуют своеобразный двор-курдонёр, который прежде элегантно очерчивала украшенная скульптурами каменная ограда с брамой.

Динамичная композиция святыни представлена трехъярусными, на манер «виленского» барокко, башнями, соединенными фигурным щипцом и увенчанными кивориями. Горизонтальные членения выпукло-вогнутой поверхности главного фасада наряду со слоистыми пилястрами, профилированными тягами обогащают светотеневую пластику памятника. Боковые фасады решены гораздо сдержаннее. Однонефный внутри, он был ранее украшен иконами, выполненными знаменитым виленским художником Шимоном Чеховичем (1689—1775) и его учениками.



После обновления в 1990-х годах впечатляюще выглядит интерьер храма, который предстает перед зрителем в виде объемных, лепных из стукко многоплановых архитектурных кулис, рождающих иллюзию глубины алтарного пространства.

Марцианна Абрамович, согласно ее последней воле, была похоронена в крипте под железной плитой, положенной у порога костела. От ее наследников, тоже погребенных в крипте (увы, не сохранившейся), Ворняны перешли к Снядецким, один из представителей которого — Ян Снядецкий (1756—1830) был известнейшим астрономом, математиком, философом, просветителем своей эпохи.



Из этого же рода происходила мать Анджея Цехановецкого (1924—2015) — потомка князей Заславских и Мстиславских, почетного доктора БГУ и почетного гражданина города Заславля, белорусиста, мецената, автора фундаментальных исследований о представителях могущественных родов Огинских и Радзивиллов. В Ворнянах довелось жить и семейству Милошей, впоследствии давшему миру Чеслава Милоша (1911—2004) — нобелевского лауреата по литературе за 1980 год, праведника мира.



Из строений усадьбы уцелели парк, мельница и стилизованная под готику романтическая краснокирпичная башня-донжон на острове пруда. В отремонтированной мельнице, сложенной из бутового камня, проводятся местные праздники. К башне через пруд переброшен мостик.



Завершая разговор об архитектурном ансамбле в Ворнянах, стоит особо отметить, что он заслуженно занимает весьма почетное место в истории градостроительства Беларуси. Ибо это — яркий пример воплощения большого архитектурно-планировочного замысла, на десятки лет опередившего свое время! Сделанное трудами Марцианны Абрамович стало тем образцом для подражания, который реализовывался позднее и в других поселениях, а на языке нынешних проектировщиков прозаически именуется «комплексной застройкой». Истоки последней — как раз здесь, в Ворнянах!

27 октября 2019 г.

Продолжаем рассказ о туристском потенциале Клецка. В городе сохранились сакральные сооружения XVII — ХХ веков, здания госпиталя и пограничных служб начала ХХ века... Путешествуйте по Беларуси, господа! Приглашаем на экскурсии по Беларуси с посещением Клецка https://viapol.by/belarus.htm


С 1558 года, когда владельцем Клецка стал заклятый враг Боны Сфорца Николай Радзивилл Черный, началась новая эпоха в истории города. Ярким напоминанием о ней является комплекс бывшего доминиканского монастыря, сохранившийся на площади. Монастырь был построен 4-м клецким ординатом Станиславом Казимиром Радзивиллом. Выполняя волю своего деда Яна Альбрехта Радзивилла, он в 1683 году основал монастырь доминикацев и начал строительство каменного Благовещенского костела. При этом 13 горожан переселили на новые участки. Строительство шло быстрыми темпами, и уже 6 июня 1684 года храм был освящен.

Здание костела, построенное в стиле "сарматского барокко”, имеет вид вытянутого прямоугольника, с северной стороны которого размещается небольшая сакристия. Фасад храма украшают две массивные башни, между которыми находится треугольный фронтон почти ровной высоты с ними. Главный фасад в прошлом украшали ниши, скульптуры и лепнина.
В 1832 г. костел закрыли, а монастырь упразднили. В 1850 г. доминиканский костел был переделан под православную церковь. Именно тогда на храмовые башни поставили высокие шатровые крыши с маленькими луковичками. После Великой Отечественной войны храм был закрыт, в начале 1960-х гг. здание передали под спортзал профтехучилищу. С 1970 г. в бывшем костеле размещался производственный корпус филиала приборостроительного завода. В настоящее время в здании произведен капитальный ремонт, размещена Воскресенская церковь.
Рядом с храмом сохранилось двухэтажное каменное здание монастыря, возведенное в 1784-1810 гг. При монастыре действовал небольшой госпиталь, а также школа, в которой дворянских детей обучали чтению, письму, грамматике и другим наукам. В здании бывшего монастыря сейчас детская школа-интернат.



Клецк, как и другие города, всегда был многонационален и многоконфессионален. Уже в 1529 году упоминается о существовании в городе еврейской общины. Численность евреев в городе выросла в 18 веке при клецком ординате Мартине Радзивилле Алхимике, который принял иудаизм и окружил себя раввинами. Религиозной толерантностью отличался и его преемник Юзеф Николай. В 1796 г. при его финансовой помощи была построена главная синагога, фасад которой украшала геральдическая эмблематика Радзивиллов. Евреи тогда составляли более половины населения города. Здание синагоги было разрушено в июле 1942 г. во время ликвидации клецкого гетто.
В межвоенный период в Клецке действовала иешива Эц Хаим (древо жизни), в которой обучалось около 270 учеников. Здание иешивы, построенное в конце 1920-х годов, сохранилось на улице Гагарина. В сентябре 1939 г. руководитель иешивы Аарон Котляр с большой группой учеников бежал в Литву. Получив транзитные визы у японского консула в Каунасе Тиунэ Сугихара, они смогли через территорию Советского Союза выехать в Японию, а в дальнейшем в США.
После войны в здании иешивы работал районный дом культуры. С 1994 года оно пустует. 24 ноября 2014 года в Клецк приехала делегация ультраортодоксальных евреев из Беларуси, США, Израиля, Украины и Мексики, среди участников которой был внук А. Котляра. Впервые после долгого перерыва в иешиве прошел часовой урок Торы. В память об этом событии на стене здания установили мемориальную табличку.



О эпохе Радзивиллов в истории города напоминают и комплекс госпиталя, построенного в 1909 г. в стиле модерн. Здание больницы, выполненное в виде буквы «Ш», одноэтажное, накрытое вальмовой крышей. Его фасады насыщены декоративной пластикой. В 1995 году здания отреставрированы и сейчас здесь находится Клецкое ЖКХ.
Первый госпиталь в Клецке упоминается еще при Боне Сфорца в первой половине 16 века. В начале 17 века 2-й клецкий ординат Ян Альбрехт Радзивилл открыл госпиталь при Троицком костеле. В 1609 г. он дал фундуш, в котором обещал ежегодно выделять на его нужды 39 злотых, несколько бочек зерна, мясо и дрова. Госпиталь создавался не столько для лечения, сколько для содержания беспомощных членов общества. В некотором смысле он соединял функции лечебного и социального учреждения для бедняков. За пациентами присматривали духовные лица и госпитальные смотрители, двоих из которых назначал лично Радзивилл. В конце 18 века действовал госпиталь при доминиканском монастыре.



Сохранившиеся здания госпиталя были построены при 13 клецком и 15 несвижском ординате Юрии Фредерике Радзивилле. Во владение ординацией он вступил в 1904 году, однако из-за болезни большую часть времени провел в Вене под присмотром доктора и прислуги. Опеку над ординацией с 1904 по 1914 год осуществлял Эдвард Войнилович. По его инициативе еще в начале 1880-х годов в Клецке стал действовать первый банк. Войнилович поддерживал молодое белорусское движение, в частности, издание «Нашей Нивы». В 1911 г. в городе с успехом прошли гастроли Первой белорусской театральной труппы Игната Буйницкого, среди членов которой была Алоиза Пашкевич (Тетка).



Бурные события начала 20 века открыли новую страницу в истории города. По Рижскому мирному договору в марте 1921 г. Клецк оказался приграничным городом Второй Речи Посполитой. Об этом нам напоминают старые военные казармы, расположенные на Арининской горе.
В 1924 году правительство Второй Речи Посполитой приняло решение о создании Корпуса Охраны Пограничья (КОП) по всему периметру страны. На 1 км охраняемой границы в среднем приходилось 11 солдат. Один из батальонов расположили в Клецке.



Массивные, хорошо укрепленные здания казарм Корпуса Охраны Пограничья, спроектированные Тадеушем Новаковским, возводились под руководством Сигизмунда Выгоновского. Хорошо сохранилось здание штаба, с двух сторон которого расположились бывшие казармы. В казармы подавалось электричество из Несвижа, был проведен водопровод. Рядом находились хозяйственные постройки вроде кухонь, ванных, помывочных, прачечных, швейных мастерских и складов, конюшня на 200 лошадей. Выслеживать нарушителей границы и преступников в самом Клецке помогали служебные собаки.
Во время Великой Отечественной войны (с осени 1941 года по июнь 1944 года) здесь размещался лагерь военнопленных, затем авиационный госпиталь (1944- 1947 гг.), воинская часть (с марта 1947 по декабрь 1996). С 1996 года казармы не используются по назначению. Из всех казарменных помещений сохранилось в целости одно, второе разрушено. От второго здания остались лишь ворота и правое крыло.

Клецк сейчас пока мало посещается туристами, но мы вставили этот город в наш новый маршрут: "Радзивиллиада" (Слуцк — Радзивиллимонты — Клецк — Снов — Вишневец — Новый Свержень). Приглашаем весной 2020 года!

24 октября 2019 г.

В центре Клецка в живописном месте на берегу пруда в 2017 году появился памятный знак, посвященный сразу нескольким важным событиям в жизни города: первому упоминанию в письменных источниках в 1127 году, получению городом герба и деятельности книгопечатника Сымона Будного. Приглашаем на экскурсии по Беларуси с посещением Клецка https://viapol.by/belarus.htm


Клецк впервые упоминается в документах в 1127 году в связи с походом южнорусских князей на Полоцкую землю, среди участников которого была дружина Вячеслава Ярославича из “Клечьска”. Название города пытались связать со словом “кол” (частокол), с мифической рекой Клечью, а также с березовой порослью — “клечью”. Однако, скорее всего, появилось оно во время строительства крепостных стен на берегу реки Лань. Состояли они из похожих на срубы домов клетей — (городней), в которых находились помещения для стражи, оружия и продовольствия. Пустые клети заполняли землей и камнями. Легенда же связывает название города с жестоким князем, который жил когда-то на этой земле. Провинившихся подданых по приказу князя бросали в клеть, от того и прозвали его Клецаком. Когда князь решил жениться, выбор его пал на девушку из бедной семьи. Получив отказ, он в гневе топнул ногой, и в тот же миг земля расступилась, образовалась огромная яма, которая мгновенно заполнилась водой. Девушка превратилась в небольшую птичку и беспрепятственно улетела, а князь тяжёлым камнем пошёл на дно ямы, которую люди назвали Клецаковой.



Герб Клецка представляет собой барочный щит, в золотом поле которого под княжеской короной находится охотничий рожок с золотой фурнитурой. В основу современного лег исторический герб, полученный городом 27 августа 1652 г. Великокняжеская корона темно-малинового бархата с опушкой из горностая напоминает о том, что Клецкие земли в XIV–XV вв. были великокняжеским владением, а охотничий рожок (труба) — о том, что город долгое время являлся центром Клецкой ординации магнатов Радзивиллов. Эта феодальная административная единица имела свой замковый суд и собственную военную хоругвь (отряд). К Радзивиллам город перешел в 1558 г. после смерти Боны Сфорца.



По приглашению Николая Радзивилла Черного в город приехал «белорусский Вольтер» — выдающийся гуманист, просветитель и философ Сымон Будный. Сымон Будный — церковный реформатор, придерживался кальвинистских взглядов. Он не только выступал перед жителями Клецка с проповедями, но и вел занятия в школе, основанной при кальвинистском сборе. Именно в Клецке 18 апреля 1563 г. Будный написал «Цюрихскую рукопись» — письмо швейцарскому богослову Генриху Булингеру, в котором он выступил с критикой догмата о Святой Троице. Возможно, что гостем Будного в Клецке был монах Артемий — один из церковных деятелей Московии, сбежавший в ВКЛ от преследований на родине. Не разделяя многих взглядов Будного, он, тем не менее, называл его «человеком, награжденным наивысшим смыслом и разумом».



Именно в Клецке Будный написал свой знаменитый «Катехизис» — первую книгу на белорусском языке, изданную на территории современной Беларуси в 1562 году в Несвижской типографии. Возможно, что и вторая книга Будного, изданная на белорусском языке в Несвиже, — “Аб апраўданні грэшнага чалавека перад Богам” — также была написана здесь, в Клецке.



На берегу пруда находится мостик с фигурами знаков зодиака. Загадав желание у своего знака Зодиака, отправляемся на окраину города в урочище “Красный Став”, где в августе 1506 г. состоялась знаменитая Клецкая битва.



В 1996 году на невысоком холме установили православный и католический крест, а между ними — памятный валун с мемориальной доской. Именно здесь литвинское войско наголову разбило татар. Отступая, они завязли в болотистой пойме реки Цепры, вода в которой стала красной от крови. С тех пор это место стали называть Красный Став. Итогом этой уникальной операции стало освобождение всех пленников татар (около 40 тысяч человек), захват богатых трофеев (в том числе 30 тысяч лошадей), а также полное уничтожение орды.



По иронии судьбы победу над крымчаками одержал человек, в жилах которого текла татарская кровь. Им стал фаворит великого князя Александра Михаил Глинский. Во время битвы Глинский находился в самых горячих местах, под ним трижды убивали коня. Литвинское войско три дня стояло под Клецком, перехватывая возвращавшиеся чамбулы татар. 8 августа 1506 года, похоронив убитых, войско направилось в Вильню. Великий князь Александр, находившийся на смертном одре, получив известие о разгроме татар, плакал от радости.
О Клецкой битве писали поэт Ян Вислицкий и публицист Михалон Литвин. Матей Стрыйковский посвятил ей целую главу в своей “Хронике польской, литовской, жамойтской и всея Руси”. Он специально приезжал в Клецк и Цапру, чтобы осмотреть поле боя:

І цяпер, як аратай з плугам там праходзіць,
Знакаў яўных нямала ў баразне знаходзіць
(Сам жа бачыў): і латы, і лукі, і стрэлы,
Дзіды, шаблі — адзнакі даўніны зымшэлай.

После разгрома татар впереди у города был период отосительно мирной жизни и расцвета, связанный с королевой Боной Сфорца. В ноябре 1519 г. Жигимонт 1 Старый подарил молодой очаровательной жене не только Пинск и Давыд-Городок, но и Клецк. Возможно, когда-нибудь на городской площади появится памятный знак в её честь. К середине 16 века благодаря аграрной реформе, проведенной Боной Сфорца, Клецк приобрел черты типичного европейского города Нового времени. Центром городской жизни стала рыночная площадь, на которой проходили ярмарки и торги. Но… прошли века, площадь и отходящие от нее, словно лучи солнца, улицы изменили свой облик и свои названия. Сейчас она носит имя… Владимира Маяковского. А четыре улицы: Гагарина (бывшая Виленская), Ленина (бывшая Несвижская), Первомайская (бывшая Пинская), а также Советская (бывшая Цеперская). Боже, что за названия!



О новейшей истории Клецка — в нашем следующем материале.

21 октября 2019 г.

Аквамариновому ожерелью подобны озера северной Беларуси. Их — больших и малых — многие тысячи. А самое крупное из них — Нарочь. Переливаясь всеми мыслимыми оттенками голубизны, драгоценным камнем в темно-зеленой оправе хвойных лесов легло это озеро среди моренных гряд и возвышенностей, оставленных ледником. Вокруг Нарочи и на ее берегах расположилось множество старинных поселений, среди которых и Мядель. Наша экскурсия «Голубое ожерелье Нарочанского края» по маршруту Мядель — оз. Нарочь — д. Нарочь — "Голубые озера" — Засвирь — Шеметово https://viapol.by/assembly/4.1.htm познакомит с этим городом. Следите за расписанием на следующий год!


В письменных источниках Мядель именовался в прошлом по-разному: Мядел, Медело, Меднол, Медюль… Город окружают три озера: Нарочь, Мястро, Баторино. А чуть поодаль находится и четвертое озеро — Мядель, на одном из островов которого сохранились остатки городских укреплений ХІ столетия, принадлежащие, по мнению археологов, порубежной крепости Полоцкого княжества. С трех сторон городище омывалось водой, а с четвертой к нему подходил глубокий ров.



В конце ХІV — начале ХV века это древнее поселение прекратило свое существование. Его сменило новое — на берегу соседнего озера Мястро, но тоже под именем Мядель. Вплоть до ХХ века местечко делилось на Старый и Новый Мядель. И если Старый Мядель был собственностью крупных магнатов и шляхты, то Новый считался королевским владением.



Старый Мядель отошел к старшей ветви рода Радзивиллов, и в 1518 году канцлер великий литовский, воевода трокский и виленский Миколай Радзивилл получил от императора Максимилиана I титул князя Священной Римской империи «на Гонязе и Мяделе». А это значит, что уже тогда в Мяделе был замок, поскольку княжеский титул давали только владельцу замка. Старшая, гонязско-мядельская ветвь Радзивиллов вымерла в 1542 году — и Мядель оказался у младшей, биржанско-дубинковской ветви, после чего стал переходить из рук в руки…

Что касается Нового Мяделя, занимающего ныне южную часть современного города, то поначалу он принадлежал князьям Свирским, затем попал к Гаштольдам, а после смерти в 1542 году последнего представителя этого могущественного рода, виленского воеводы Станислава Гаштольда (какое удивительное, не правда ли, совпадении дат ухода с исторической сцены влиятельных магнатов — владельцев Мяделя!), стал собственностью короля и великого князя Сигизмунда І Старого, подарившего город своему сыну Сигизмунду ІІ Августу.

Таким образом, имущественные интересы князей Радзивиллов и династии Ягеллонов соприкасались в Мяделе очень тесно. Пройдет немного времени — и родная сестра Миколая Радзивилла Рыжего — овдовевшая Барбара, в замужестве Гаштольд, станет женой Сигизмунда ІІ Августа, а стало быть, королевой польской и великой княгиней литовской. Брак этот продлится совсем недолго, но стремительно вознесет Радзивиллов на вершину пирамиды власти в Великом Княжестве Литовском.



После второго раздела Речи Посполитой (1793), уже оказавшись в составе Российской империи, Старый и Новый Мядель к началу ХХ века слились в один город. Сегодня это административный центр Нарочанского курорта. В непосредственной близости от Мяделя располагаются курортный поселок Нарочь, санатории, дома отдыха, турбазы, кемпинги, пансионаты, оздоровительные лагеря для детей…

ЗАМОК НА ПОЛУОСТРОВЕ

На острове озера Мястро уже в ХV столетии был возведен замок, соединенный с городом деревянным мостом. Сейчас это городище, именуемое местными жителями «Замком», возвышается над озером Мястро и прилегающей к нему заболоченной низиной почти на четыре метра. Пригорок на полуострове (со временем остров превратился в полуостров) занимает территорию около полутора гектаров. Исследованный здесь в 70—80-х годах ХХ века культурный пласт составляет около метра.



Замок просуществовал до начала ХVІІІ столетия. Вокруг него была сооружена каменная стена из валунов на известковом растворе. По периметру Замчища располагались пять полукруглых каменных выступов — бастей. Основу цитадели составляли башня (возможно, даже не одна) и дворец. На замковом детинце стояли также предназначенные для слуг жилые дома и хозяйственные строения. В ХVІІ столетии Мядельский замок был дополнительно укреплен нижним поясом обороны — земляными валами с бастионами и рвом, заполненным водой из озера.

Перейдя в 40-х годах ХVI столетия к Сигизмунду ІІ Августу, княжеская резиденция стала великокняжеской и превратилась в административный центр округи. Разрушенная в Северную войну, она уже более не восстанавливалась. Приходится только сожалеть, что один из первых, если не самый первый каменный частновладельческий замок в Беларуси дошел до наших дней, что называется, «на археологическом уровне». Скрытый под землей, он требует недюжинной работы фантазии, дабы реконструировать его былой облик…

БОСЫЕ МОНАХИ ДОШЛИ ДО МЯДЕЛЯ…

Другая заслуживающая особого внимания историческая достопримечательность Мяделя — Мариинский костел, поставленный на вершине крутого холма. Окружающие его могучие деревья создают ту интригующую завесу, за которую искусно прячется памятник, «мерцая» с различных ракурсов сквозь тяжелую, густую зелень парка то куполом, то своими фасадами. Он словно любуется тем впечатлением откровенного удивления, какое производит, пожалуй, на всякого, кто видит его впервые...



Костел строился в составе монастыря кармелитов босых и был освящен во имя Девы Марии (впоследствии к имени Девы добавлено слово «шкаплерная», ибо накидка-шкаплер является неотъемлемой частью облачения монахов этого ордена). Согласно церковному преданию, Братство Кармеля — древнейшее из всех монашеских братств, ибо основано оно было еще в ветхозаветные времена пророком Илией на горе Кармель (ныне Израиль).

Святыня возведена в 1754 году на средства тогдашнего владельца Старого Мяделя Антона Кощица. Последний привез из Рима мощи святого мученика Юстина (Иустин Философ, ок. 100—165), которые сделали здешнюю обитель широко известным местом паломничества. В 1832 году, после разгрома «Листопадовского» восстания, царские власти монастырь ликвидировали; мощи впоследствии были переданы в Мосар — в костел Св. Анны, где находятся по сей день. Позже, в 60-х годах ХІХ века, костел был переосвящен в православную церковь. В 1927 году его возвратили кармелитам. В советское время святыня использовалась для хозяйственных нужд, затем долгие годы пребывала в полуразрушенном состоянии, находясь на грани исчезновения. Но в 1989 году храм отдали верующим — и он буквально ожил из руин!..



Квадратный в плане памятник имеет центрическую композицию — традиционную для ренессанса, но нехарактерную для сменившей ренессанс архитектуры барокко. Граненый, красиво очерченный купол святыни опирается на барабан и увенчан башней-фонарем. Внутреннее пространство костела залито светом, льющимся как из боковых окон, так и из подкупольного пространства. Симметричная композиция храма создает впечатление монументальности и уравновешенности каменных масс.

Под костелом располагается крипта, которая служила прежде фамильной усыпальницей Кощицев. Возможно, именно это обстоятельство и продиктовало в середине ХVІІІ века столь своеобразную компактно-центрическую композицию храма: удивляя скульптурностью и гармонией форм, он предстает перед зрителем как надгробный памятнику роду.

14 октября 2019 г.

Городской поселок Видзы известен с середины ХV столетия как частное владение. С 1524 года имение принадлежало Ольбрехту Гаштольду, виленскому воеводе. Затем оно, уже как местечко, переходило к Пацам, виленским бискупам, Вавжецким… С 1794 года Видзы стали даже центром Браславского повета Виленского воеводства. Впоследствии, в ХIX — начале ХХ века, это заштатный город Ковенской губернии, в котором проживало около 6 тысяч человек и который славился своими многоязыкими кирмашами. 18 августа Видзы во всей красе откроются в экскурсии «Браславский калейдоскоп» по маршруту Видзы — Браслав — гора Маяк — Слободка https://viapol.by/assembly/1.22.htm. Приглашаем!


ОНИ СОШЛИСЬ. ВОЛНА И КАМЕНЬ…

Сегодня здесь живут белорусы, поляки, русские-староверы, литовцы, татары, цыгане. Многочисленная еврейская община была уничтожена в годы гитлеровской оккупации. Доныне тут сохранились и разные кладбища: православное, католическое, татарское, еврейское, старообрядческое.

С 1940 года Видзы стали городским поселком и центром района, позже ликвидированного. Главные достопримечательности поселка — костел Рождества Девы Марии и Успенская церковь. Будучи почти ровесниками, они, однако, принадлежат разным стилям. Костел — неоготическому, церковь — модерну.



Монументальный костел сооружен (так и хочется сказать — высечен из красного кирпича) по проекту известного архитектора, писателя, общественного деятеля Леона Витан-Дубейковского (1869—1940), родившегося на Мстиславщине и окончившего в 1909 году Парижскую Академию архитектуры. Храм сильно пострадал от обстрелов во время Первой мировой войны, линия фронта которой проходила на восток от местечка Видзы, оккупированного немцами. В 1920-х годах костел обновили и в память о его «военной» истории в стены вмуровали снарядные головки. На этом, однако, испытания святыни не кончились: в январе 1943 года Видзы были сожжены фашистами, сгорел в храме и ксендз. После войны тут был устроен склад льна, затем спортзал, мастерские профтехучилища и даже... тир.



С 1989 года здание вновь стало костелом. Это — трехнефный храм с трансептом и граненой апсидой, по обеим сторонам от которой расположены сакристии. Стены укреплены контрфорсами и прорезаны стрельчатыми окнами. Башни на фасаде, почти 60 метров, завершены острыми шатрами. Таков один из самых высоких костелов в Беларуси! Отметим попутно, что двухбашенные готические храмы ведут свое родословие с первой половины ХII века — от церкви аббатства Сен-Дени под Парижем. Потом этот архитектурный канон стал общепринятым, широко использовался зодчими в эпоху готики и повторялся в неоготическом исполнении.



Церковь Успения Пресвятой Богородицы построена старообрядцами, что обосновались в Видзах с конца ХVIII столетия. Моленная — так называются церкви у старообрядцев — представляет собой прямоугольное здание с пятигранной апсидой. Венчает главный фасад трехъярусная башня-звонница с луковичным куполом. Над алтарем — восьмигранный барабан, увенчанный луковичной главкой. Фасады обработаны кирпичным фигурным декором.



Внимание туристов тут, несомненно, привлекут двухэтажные дома конца ХIX — начала XX века на бывшей Рыночной площади, а также водяная мельница начала ХХ столетия. И конечно, особого разговора заслуживает еще одна местная достопримечательность — расположенная при дороге Р27 Мядель — Браслав могила видного общественного, политического и военного деятеля Томаша Вавжецкого, уроженца Видз.

…ЛЕД И ПЛАМЕНЬ



Получив в молодости прекрасное образование, Томаш целиком отдался любимому делу — работе юриста в судах разных инстанций. Лишь понимание острой необходимости кардинальных реформ для спасения Речи Посполитой вынудило его отойти от юриспруденции и заняться политикой. Став послом от Браславского повета на знаменитом Четырехлетнем сейме (1788—1792), он вместе с Матеем Бутримовичем разрабатывал реформу местного административного управления и участвовал в подготовке Конституции 3 Мая (1791).

Не смог остаться Т. Вавжецкий в стороне и от восстания 1794 года, которое поднял его близкий друг Тадеуш Костюшко. Хотя, по собственному признанию, Томаш «никогда не отличался военными талантами», тем не менее стал одним из организаторов виленской муниципальной гвардии, а позднее возглавил восстание в Литве и Курляндии. За проявленное мужество Костюшко присвоил ему звание генерал-лейтенанта и включил в состав повстанческого правительства — Высшей Национальной Рады.

После поражения восстания он сумел вывести из окружения свои отряды и отправился на помощь в осажденную Варшаву. Став главнокомандующим вооруженными силами повстанцев, Томаш Вавжецкий в короткие сроки организовал оборону польской столицы, но после кровавой резни в пригороде Варшавы — Праге, устроенной солдатами А. Суворова, он все же принял решение о сдаче города. Вместе с другими руководителями восстания Вавжецкий был отправлен в Петропавловскую крепость Петербурга, где больше двух лет пробыл в ожидании суда. От казни или Сибири его спас Павел I. Российский император открыто заявлял о своем несогласии с ликвидацией Речи Посполитой, а поэтому амнистировал всех участников восстания. Таким образом, довольно неожиданно для себя, Томаш получил «высочайшее разрешение» вернуться домой…



Род Вавжецких герба Роля относился к среднему слою белорусской шляхты. В собственности рода находилось несколько домов с землей в Видзах и ряд фольварков в округе. Для своей резиденции Томаш выбрал небольшую деревушку Видзы-Ловчинские, в трех километрах на запад от местечка. Там и завершилась его жизнь…



После смерти его похоронили возле небольшого деревянного костела на окраине местечка Видзы. Храм был разобран уже в ХIX веке. Не сохранился и первоначальный надмогильный памятник. Сейчас на могиле Т. Вавжецкого плита из гранита с изображением фамильного герба и надписями на белорусском и польском языках: «Приятель и коллега Т. Костюшко, участник и руководитель восстания 1794 года». Плита установлена при содействии посольства Польши в Беларуси.

10 октября 2019 г.

Стекло — волшебный материал, без которого сегодня мы не мыслим нашу жизнь. О его происхождении рассказывает легенда. Как будто в давние времена шел по пустыне караван, купцы везли дорогие товары. И остановились они отдохнуть в оазисе, развели прямо на песке костер, чтобы приготовить себе горячую пищу. Но тут случилось совершенно необычное для пустыни явление — началась гроза. Молния ударила прямо в костер. Купцы спрятались, кто куда мог. А утром в костре купцы обнаружили какой-то новый твердый прозрачный материал. Это и было стекло. Так купцы догадались, что стекло можно получить плавлением чистого кварцевого песка при высокой температуре. Приглашаем на увлекательную экскурсию в Березовку, чтобы познакомиться с удивительным миром стекла… https://viapol.by/corporate/bel-8.1.htm


Первый раз я попала на стеклозавод «Неман», когда мне было 17 лет. Тогда я училась на первом курсе Белорусского технологического института по специальности «Технология стекла и ситаллов». На стеклозаводе «Неман» мы проходили практику, и я работала в бригаде. Моя профессия носила романтическое название «отшибальщица», потому что я «отшибала» со стеклодувной трубки стаканы, фужеры и другие изделия, чтобы потом отправить их в специальную печь отжига на термообработку. А сейчас я не только преподаю в Белорусском государственном технологическом университете, но и вожу экскурсии, в том числе и на стеклозавод «Неман»…

Где и когда изобрели стекло, никто точно сказать не может. Но стекло было известно уже в Египте в 4-3 веке до н.э. Сначала из стекла получали стеклянную глазурь, которой покрывали керамические изделия. Затем из стекла стали изготавливать различные украшения: бусы, браслеты, серьги. Древнейшей же чисто стеклянной вещью, сохранившейся до наших дней, считается чаша Тутмоса 3, сделанная около 1450 года до н.э.

Одним из старейших стеклозаводов в Беларуси является «Неман», расположенный в городе Березовка Лидского района. Впрочем, городом Березовка с населением всего около 10 тысяч человек стала недавно — с 1990 года. История Березовки тесно связана со стекольным производством. Город образовался около основанной в Лидском повете Виленской губернии гуты — так всегда на наших землях называли стекольные мастерские.



А начиналось все в сентябре 1883 года, когда местный помещик Зенон Антонович Ленский отправил в Лидское уездное полицейское управление письмо следующего содержания: «Проситель желает устроить в лесной даче имения моего Заенчицы стеклянный завод или «гуту» для выделки стекла и стеклянных посуд, для чего желаю получить разрешение надлежащей власти». По-видимому, Зенон Ленский предвидел, что изделия из стекла будут хорошо продаваться — в соседней Лиде Носель Пупко открыл пивоваренный завод, которому были нужны пивные бутылки, все большую популярность среди местных жителей приобретает керосиновая лампа, для которой требовались ламповые стекла… Наверное, это и вдохновило Зенона Ленского на строительство стекольного завода с такой сложной и энергоемкой технологией, которая до сих пор не раскрыла всех своих секретов и возможностей.

В 1891 году Зенон Ленский сдал гуту в аренду Вильгельму Альбиновичу Краевскому и Юлиусу Августиновичу Столле. Люди это были не случайные — Вильгельм Краевский работал главным инженером знаменитого Дятьковского хрустального завода, Юлиус Столле там же руководил художественной мастерской. Как опытные технологи и организаторы стекольного производства, имеющие большой практический опыт, они значительно расширяют ассортимент выпускаемой продукции, уже в 1892 году начинают успешно варить хрустальное стекло, покупают новое современное оборудование. В 1893 году на заводе было выпущено: столовой посуды 850 тыс. шт., ламповой посуды 580 тыс.шт., аптекарской посуды 220 тыс. шт., предметов роскоши 40 тыс. шт. на общую сумму 89 тыс. рублей.



В.А. Краевского и Ю.А. Столле не удовлетворяет роль просто арендаторов, но Ленский отказывается продать им завод, поэтому они строят новый стекольный завод на земле, арендованной у помещицы Анны Смольян. Завод Ленского стали именовать «Неман-А» или «Старая гута», а вновь построенный — «Неман-Б» или «Новая гута». В это же время надворный советник Андрей Фелицианович Квецинский строит неподалеку в Березовке свой стекольный завод, однако, не имея достаточного опыта, в 1900 году продает его Краевсому и Столле, которые за год до этого выкупили и завод Ленского, сконцентрировав производство стекла в этом районе в своих руках.

В 1902 году В.А. Краевский и Ю.А. Столле закрыли Старую гуту, а её название «Неман-А» присвоили заводу в Березовке, который становится головным. Название «Неман» не случайно, ведь стоит завод на берегу Немана — самой известной в Беларуси реки, которая стала для нас таким же символом нации, как Волга для русских, Днепр для украинцев, Висла для поляков…



В 1905 году Вильгельм Краевский трагически погиб — утонул в Немане. Юлиус Столле выплачивает компенсацию наследникам Краевского и становится полновластным хозяином завода. Впрочем, его сыновья Бронислав и Феликс были женаты на дочерях Краевского Янине и Станиславе, так что деньги все равно остались в семье. Завод быстро развивается, осваивая выпуск новых видов продукции. В неманском прейскуранте 1911 года покупателям предлагалось 1828 видов изделий — от шикарных сервизов и ваз до общедоступной хозяйственной посуды и керосиновых ламп.

Во время первой Мировой войны завод оказался в зоне боевых действий. На его территории немцы устроили конюшню и скотный двор, все оборудование было выведено из строя… По результатам Рижского мирного договора Березовка вошла в состав Польши, и Юлиус Столле начал работу по восстановлению стеклозавода. В 1923 году его сыновья стали компаньонами фирмы, которая стала называться «Столле и сыновья». В 1927 году в возрасте 72 лет Юлиус Столле умер, и фирму возглавили его сыновья: Бронислав стал генеральным директором, Феликс — заведующим производством. Фирма «Столле и сыновья» быстро растет и развивается: открываются торговые представительства в Варшаве и других городах Польши, продукция стеклозавода поставляется во Францию и её колонии, Англию, Австрию и страны Ближнего Востока, а также в Канаду и Соединенные Штаты Америки. В 1935 году фирма получила уникальный заказ — произвести урну, в которой сегодня покоится сердце Юзефа Пилсудского в Вильнюсе.



В 1939 году Западная Беларусь вошла в состав Советского Союза, стеклозавод «Неман» был национализирован. Хозяева завода были арестованы и сгинули в ГУЛАГе: Бронислав погиб в 1941 году в лагере под Архангельском, следы Феликса теряются в июне 1941 года в тюрьме в Барановичах. Их семьи были сосланы в Красноярский край и только в 1946 году смогли вернуться в Польшу. Сыновья Феликса Станислав и Лех сражались в рядах Армии Крайовой. Станислав сумел выйти из восставшей Варшавы и добраться до американской зоны в Германии, откуда в 1950-х годах эмигрировал в Австралию (он умер в 1987 году). Его младшего брата Леха арестовали и отправили на десять лет (в 1944—1954 годах) в лагерь «Песчаный» под Карагандой. Он вернулся в Польшу в 1956 году, где умер в 1996 году. В 2018 году в Березовку приезжала праправнучка Юлиуса Столле Ольга Рачинская. Наверное, от своих предков девушка переняла предпринимательскую жилку — в Опочно она владеет транспортной фирмой, которую в честь предков назвала «GoStolle».



Во время второй Мировой войны завод вновь был частично разрушен, а после войны восстановлен и вошел в тройку крупнейших предприятий по производству хрустального стекла в Советском Союзе наряду с Дятьковским и Гусь-Хрустальным. В конце 1950-х годов на «Неман» приехали художники, что ознаменовало новый этап в развитии предприятия. В числе первых авторов были выпускники Ленинградского высшего художественно-промышленного училища им. Мухиной Л. Мягкова и В. Мурахвер, потом к ним присоединились С. Раудвеэ, К. Вакс, В. Дзивинская, В. Жохов. «Неманское» стекло получает признание на Всемирной выставке «Экспо-1958» в Брюсселе. Туалетный прибор «Аметист» художницы Галины Исаевич был отмечен бронзовой медалью.



Далеко за пределами Беларуси знают стекло со знаменитой «неманской» нитью. Изобрел ее мастер стеклозавода «Неман» Анатолий Федорков, который сумел запечатлеть в декоративном стекле причудливые цветы, кружевную вязь искусных мастериц, изысканность древних памятников архитектуры. Его набор под названием «Цветок» получил на Всемирной выставке стекла и фарфора в Яблонце-на-Ниссе (ЧССР) высшую награду — Гран-при. Кода смотришь на его блюдо с филигранным изображение цветка с мельчайшими прожилками, кажется, что это не творение рук человека, а отпечаток настоящего цветка.

Сегодня на стеклозаводе выпускают самые разные по размеру и форме бокалы, рюмки, фужеры, стаканы. Ведь каждый напиток надо пить из определенной «правильной» посуды, чтобы он полностью раскрыл свой вкус и аромат. Общее правило выбора посуды для алкогольных напитков таково: для красных вин нужны большие бокалы (120-150 г), для белых — средние (65-90 г), для крепких напитков — маленькие. Когда напиток разлит в бокалы, начинается процесс испарения. Самые легкие запахи — цветов и фруктов — поднимаются до краев бокала. Середина заполняется растительными, земляными и минеральными ароматами. Самые тяжелые запахи — алкоголя и дерева — остаются на дне. Как говорил известный винный критик Фридрих Зигель, «без достойной посуды вино теряет половину своей прелести. Пить бургундское из бокала для ликерных вин — то же самое, что слушать симфонический оркестр, заткнув уши!».



А недавно на стеклозаводе «Неман» приступили к производству стеклянных шахмат. При этом фигуры выполняются по чертежам, которые были обнаружены в архиве предприятия.

Проходят годы… Меняются поколения работников… Совершенствуется техника и технология производства стекла… Но по-прежнему завораживает колдовское превращение песка, соды и мела в прозрачные, сверкающие стеклянные изделия. И вот уже более 130 лет на стеклозаводе «Неман» повторяется это чудо, которое мы приглашаем Вас увидеть вместе с нами.

7 октября 2019 г.

Путешественник, следующий по реконструированному и необычайно похорошевшему Гродненскому шоссе М6, зачастую и не подозревает, какой сюрприз приберегла для него дорога в скромной деревне Мурованка! Стоит только свернуть с шоссе у агрогородка Можейково — и всего через несколько минут пути, среди скромного сельского пейзажа, в тесном окружении крестьянских домов, на глазах вырастает один из самых знаменитых памятников архитектуры Беларуси (категории «0»!) — храм-крепость, известный сейчас как церковь во имя Рождества Богородицы. Наша групповая экскурсия «Наднеманский край» по маршруту Мурованка — Желудок — Щучин — Старые Василишки — Василишки https://viapol.by/corporate/bel-1.7.htm познакомит с этим действительно ценным объектом.


КАМЕННЫЙ ШЕДЕВР

Сооруженная в 1524 году (в пору строительства Мирского замка), она органично сочетает в себе готику и ренессанс. Почти квадратная в плане, покрытая высокой черепичной крышей, церковь завершена полукруглым алтарем. По углам ее поднимаются четыре цилиндрические оборонительные башни, внутри которых прежде располагались винтовые лестницы. Они выводили к помещению под крышей, где находилась боевая галерея. По всему периметру храма и в башнях были устроены бойницы, а в подземелье церкви — склад для оружия, боеприпасов и культовых ценностей. Этот оборонительный антураж убедительно довершала подъемная заслона — герса, устроенная над входом (она исчезла лишь к началу ХІХ века).



Композиционно церковь в Мурованке (очевидно, сама деревня получила свое название от каменного храма — «мурованки») близка к Сынковичской святыни, что под Слонимом. Вместе с тем утонченное, ритмически выверенное пластическое решение фасадов этого храма несет на себе печать более ярко выраженного ренессансного влияния. Интерьер же Мурованки завораживает изысканной красотой своих сводов. Нарочито-нервный рисунок ребер-нервюр, которые по воле зодчего то превращаются в сложнейшие пространственные фигуры, то собираются в пучки к четырем внутренним столбам, — лучшее доказательство свободного владения местными мастерами строительными приемами из арсенала готического искусства.



Церковь-крепость пострадала во время войн середины ХVІІ — начала ХVІІІ столетия. Долгое время пустовала. Пережила несколько варварских ремонтов, но и сегодня, став действующим православным храмом, доносит до нас суровое дыхание своей эпохи, производит неизгладимое впечатление, когда встречаешься с ней воочию, а не на фотоиллюстрациях, в туристских буклетах, на почтовых конвертах или юбилейных монетах…

Этим каменным стенам совсем скоро исполнится полтысячелетия, а они и сегодня кажутся несокрушимыми. Иные человеческие судьбы удивительно подобны вот таким памятникам…

НЕСГИБАЕМЫЙ ВАЛЕРИЙ

От Мурованки чуть более десятка километров до городского поселка Желудок — родины Валерия Антония Врублевского, видного революционного деятеля, соратника Викентия Константина (Кастуся) Калиновского. В 2011 году, к 175-летию со дня рождения В. Врублевского, в Желудке установлен памятный знак в сквере на улице, носящей его имя.



Родился «несгибаемый Валерий» в семье лесничего и, пойдя по стопам отца, окончил Петербургский лесной институт. Возвратившись на родину, получил место инспектора лесной школы. В начале 1860-х годов участвовал в создании подпольной революционной организации в Гродно, помогал Калиновскому выпускать и распространять нелегальную революционно-демократическую, первую на белорусском языке газету «Мужыцкая праўда», которая сыграла огромную роль в подготовке восстания 1863 года в Беларуси (вышло семь ее номеров на латинке).



Во время восстания Врублевский — ему шел тогда 27-ой год — руководил боевыми действиями повстанцев на Гродненщине, а потом — на Подляшье и в Люблинском воеводстве, зарекомендовав себя как талантливый военачальник. После тяжелого ранения чудом спасся от врагов и эмигрировал во Францию. Военно-полевой суд в Гродно заочно приговорил его к смертной казни… Полководческий талант Врублевского во всей полноте раскрылся во время Парижской коммуны 1871 года. В течение четырех месяцев он находился на переднем крае борьбы в осажденном Париже. Ему было присвоено звание генерала и поручено командование одной из армий восставших. Как и на родине, во Франции он был заочно приговорен к смерти версальским судом.



После падения Коммуны Врублевский оказался в Лондоне, стал членом Генерального Совета І Интернационала. Затем была Женева, откуда этот дважды приговоренный к смерти революционер собрался ехать... в Россию. Как обрадовались бы царские власти, если бы им удалось схватить полковника «мятежа 1863 года» и генерала-коммунара в одном лице! Но тщетно: переодетый офицером с документами на чужое имя и никем не узнанный, Валерий Врублевский добрался до Одессы и даже — до Петербурга, а затем вернулся в Женеву.
В 1885 году, когда он уже приближался к своему 50-летию, последовала амнистия коммунарам. Он возвращается в Париж, затем переезжает в Ниццу. В этом роскошном средиземноморском курорте Врублевский не отдыхал, залечивая старые раны, что было бы естественно в его положении, а работал, и не кем-нибудь, а поденщиком-молотобойцем. Надо было зарабатывать на кусок хлеба…
Наконец, вновь Париж, должность мелкого служащего в газете, тесная квартирка, где, кроме кровати, не было ничего. Поседевший и больной, он жил лишь воспоминаниями о своей героической молодости, похожий, по свидетельству современников, на орла со сломанным крылом. Несмотря на преклонный возраст и старые раны, Врублевский постоянно следил за известиями с родины. Знакомый с детства Желудок навсегда сохранился в его памяти рассказами, услышанными им тут зимними вечерами от отца — о приключениях лесничего в вековых пущах, по которым ужом вьется Неман…



Умер Врублевский 5 августа 1908 года. В одиночестве. За его гробом, покрытым красным полотнищем, шли тысячи парижан, прощаясь с тем, кто был, пожалуй, последним из когорты великих революционеров ХІХ века. О воинской доблести Врублевского красноречиво свидетельствует скупая, но емкая надпись на памятнике, установленном в его честь на кладбище Пер-Лашез: «Под его командованием 101-ый батальон коммунаров, созданный из рабочих ХІІІ и ХV округов, десятикратно обращал в бегство превосходящие силы версальцев».

4 октября 2019 г.

Из Слонима к Ивацевичам бежит шоссе М11/Е85, вобравшее в себя почтенного возраста гостинец. Некогда он связывал две униатские обители ― в Жировичах (Жировицах) и Бытене. И если Жировичи вновь ― после долгого забвения ― стали оживленным местом паломничества, то о Бытене этого никак не скажешь. Во всяком случае — пока. А между тем… Услышать рассказ об этих местах приглашаем на экскурсиях в Слоним https://viapol.by/assembly/1.4.htm каждую первую субботу месяца...

БЫТИЕ БЫТЕНЯ

В 1607 году слонимский маршалок Григорий Тризна вместе с женой Региной (из рода Сапег) основал тут униатский монастырь, ставший со временем знаменитым не только в округе, но и на просторах всего Великого Княжества Литовского.


Доминантой архитектурного ансамбля обители, отстроенной в камне к середине ХVII столетия, была соборная церковь Св. Иосафата. Именем мученика Иосафата Кунцевича (убитого в Витебске в 1623 году и объявленного Святым Престолом сначала блаженным, а затем и святым — «апостолом единения») церковь назвали не случайно: до 1613 года он служил в Бытене настоятелем монастыря. Спустя полвека этот храм перестроили в стиле «виленского» барокко, украсив его двумя стройными трехъярусными башнями на фасаде и расписав внутри фресками. С трудом пережив Первую мировую войну, собор не устоял после Второй мировой. Не сохранились и другие постройки монастыря. До наших дней дошла только Успенская церковь...



Эта святыня хранит в своих стенах память о том, что в 80-х годах ХVІІ века в монастыре учился и вступил в базилианский орден Лев Кишка, впоследствии (1714―1728) униатский митрополит ВКЛ. Впрочем, благодаря открытой здесь в 1615 году духовной школе Бытень воспитал многих известных деятелей униатства.



Однако духовные заслуги базилиан не произвели должного впечатления на наследников Тризнов ― Тызенгаузов, и они отсудили у монахов обитель, передав ее в 1779 году католикам. Тем не менее Бытень продолжал греться в лучах славы соседнего Жировичского монастыря, и когда над последним накануне упразднения униатства, в 1828 году, сгустились тучи, то жировичские монахи нашли приют в Бытене. А вскоре 52 базилианских монастыря, что размещались на территории нынешней Беларуси, были переведены в православие, в том числе и Бытенский.

«ВАРШАВКА»

Миновав Бытень, шоссе М11/Е85 выводит путешественника на старинное шоссе, проложенное в 20—40-х годах ХІХ века из Москвы в Варшаву. Как раз в пору строительства этой дороги Александр Пушкин, создавая свой роман в стихах «Евгений Онегин», мечтательно и иронически азартно предрекал:

Лет чрез пятьсот дороги, верно,
У нас изменятся безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
Соединив, пересекут.

Подробнее о «Варшавке» — она того вполне заслуживает — обязательно поговорим в другой раз, а сейчас шоссе любезно предлагает нам полюбоваться Ивацевичами аккурат в канун солидного юбилея города.



В августе этого года здесь состоятся торжества в честь 500-летия нынешнего райцентра! В связи с этой круглой датой у местных властей, судя по их публично заявленным намерениям, дел просто невпроворот. Что получится — увидим: ждать «сбычи мечт» и нам, и 23 тысячам жителей Ивацевичей осталось совсем недолго.



Попутно заметим, однако, что из памятников прошлого в Ивацевичах уцелело только здание дворца Юндзиллов, некогда окруженное парком. Франтишек Юндзилл (1825—1865) был участником восстания 1863 года, сражался с царскими войсками в знаменитой битве под Миловидами (в 40 км отсюда), командуя Слонимским отрядом повстанцев. В сорок лет окончил свои дни, находясь в эмиграции в Париже. Собственность Юндзиллов после разгрома восстания была конфискована властями. В бывшем дворце с 1949 года разместилась районная больница. Едва теплится надежда, что хотя бы к юбилею города этому единственному здесь памятнику архитектуры классицизма вернут наконец подобающий облик…

Из Ивацевичей берет начало стокилометровая дорога Р6 к столице Припятского Полесья ― Пинску. К строительству этой дороги во второй половине ХVIII века приложил руку гетман великий литовский и староста слонимский Михал Казимир Огинский. На ней, в 45 км от райцентра, располагается городской поселок Телеханы.



Пожалуй, так и оставались бы Телеханы ничем не примечательным полесским местечком, если бы по воле судьбы не оказался этот тихий городок на бойкой водной дороге — Огинском канале, прорытом по инициативе и на средства все того же Огинского. Реформатор по натуре, человек кипучей энергии и широких интересов, щедрый меценат, он был одержим идеей строительства двух каналов — Малого и Большого. Первый, длиной в полтора километра, появился в Слониме на месте выпрямленного левого рукава реки Щары и до сих пор эффектно украшает исторический центр города.



Опыт строительства канала в Слониме был использован гетманом при создании канала, который прошел через Телеханы и получил со временем историческое название «Огинский канал» по имени своего создателя. Реализация этой «затеи» обошлась Михалу Огинскому в 12 миллионов злотых — совершенно фантастическую по тем временам сумму! Начались работы в 1767 году, закончились 15 лет спустя. Длина этой искусственной водной артерии, вместе с двумя озерами, составила 54 км. Благодаря ей Черное море породнилось с Балтийским, а местечко Телеханы, оказавшись в гуще событий, встрепенулось ото сна, стало быстро разрастаться да благоустраиваться. Рядом с каналом, который поначалу даже называли Телеханским, возводится дворец гетмана. Здесь открывается театр. Широкую известность приобретают изделия местной фаянсовой мануфактуры, основанной Огинским в 1779 году.



Уже первые годы эксплуатации канала показали, сколь заманчивые выгоды он сулит! В 1790 году британский премьер-министр Уильям Питт начал переговоры с Огинским о том, чтобы вложить в канал английский капитал. Специально созданная в Англии акционерная компания получила вскоре разрешение на покупку имений в долине Припяти, сказочно богатой вековыми лесами. Затрещали под топорами крестьян дубы и ели. Однако после окончательного раздела Речи Посполитой царское правительство наложило на канал свою руку. Павел І откупился от англичан казенными деньгами и повелел тайному советнику графу Якову Сиверсу обследовать Огинский канал на предмет его усовершенствования.



Первая мировая война нанесла детищу Огинского мощнейший удар. Гидротехнические сооружения были взорваны или сожжены. Вдоль водной трассы пролегли немецкие окопы, а западный берег канала был укреплен железобетонными дотами, сохранившимися тут доныне. Возобновленный в 20-х годах ХХ века, Огинский канал использовался для сплава леса и перевозки пассажиров. Вторично шлюзы были разрушены в годы Второй мировой войны и уже более не восстанавливались. Их окончательно «добили» — увы и ах! — в 1960-х годах при проведении широкой и катастрофической по своим масштабам мелиорации на Полесье…

Перестав быть гидротехническим сооружением, Огинский канал превратился теперь в памятник истории. Возможно, он еще оживет как интересный туристический объект. Разумеется, не целиком, а лишь во фрагментах. И главное — именно тут, в Телеханах: ведь как-никак это был портовый город двух морей!..

26 сентября 2019 г.

Продолжим рассказ о судьбе бывшего Кармелитского монастыря в Засвири. Сейчас эти руины, заросшие травой и кустарником, представляют собой печальное зрелище. Но возродился храм, ставший одним из мест памяти священника Казимира Свояка. Возможно, со временем восстановят и здание монастыря, и тогда слова Казимира Свояка — “Сontra spem spero” (надеюсь вопреки надежде) — станут пророческими. Приглашаем на экскурсии по Беларуси с посещением Засвири https://viapol.by/belarus.htm


С октября 1920 года по март 1922 года Засвирь находилась в составе государства Средняя Литва, о создании которого провозгласил генерал Люциан Желиговский, заняв Вильню. Новые власти стали возвращать католикам отнятые прежде храмы. В конце 1920 года настоятелем костела Святой Троицы в Засвири стал ксендз Константин Степович, более известный под псевдонимом Казимир Свояк. Он одним из первых (еще в 1915 г., служа в Клющанах) стал использовать в проповедях белорусский язык, собирал фольклор, организовывал лекции и литературные вечера. Во многом благодаря ему еще в 1916 г. в Клющанской парафии были открыты семь белорусских школ.



Назначение в Засвирь Казимир Свояк получает после возвращения из Закопане, где он лечился от туберкулеза. Годы, проведенные в Засвири, стали наиболее плодотворными в его литературной и национально-религиозной деятельности. Начиная с 1919 г. его стихи печатаются в белорусских изданиях, а в 1924 г. в Вильне увидел свет его единственный прижизненный сборник стихов “Мая ліра”. В 1925 году Казимир Свояк подготовил молитвенник для белорусов-католиков “Голас душы”, иданный в Вильне в 1926 г.



Казимир Свояк хотел, чтобы сборник “Мая ліра” проиллюстрировал Язеп Дроздович в духе картины “Погоня”. Свою просьбу он изложил в одном из писем к художнику, однако по каким-то причинам его мечта не сбылась. Язеп Дроздович часто гостил в Засвири у Казимира Свояка. Они много беседовали о белорусском искусстве, литературе, истории. Дроздович занимался археологическими исследованиями в окрестностях Засвири, раскопал курган, а находки передал в Виленский белорусский историко-этнографический музей имени Ивана Луцкевича. По воспоминаниям Бернарда Степовича, Дроздович подарил его брату несколько символических рисунков. Здесь, в Засвири, в 1924 году он сделал эскиз фрески для монастыря. На рисунке образ молодой женщины, которую душит какое-то чудовище в конфедератке. Арсень Лис в своей книге “Вечны вандроўнік”, посвященной Язепу Дроздовичу, пишет, что здесь просматривается прямая ассоциация “жанчыны з заняволенай Радзімай, Заходняй Беларуссю”.



Однако здоровье Казимира Свояка стремительно ухудшалось, прогрессировал туберкулез. 13 июня 1925 г. он сделал запись в дневнике: “Здароўе маё горш: боль у правых грудзях колькі дзён не ўступае. Эх ты, доля-доля! Аднак: “Contra spem spero” (Проціў надзеі надзеюся) ”.
Свою роль в ухудшении его здоровья сыграли не только суровые условия жизни в Засвири (толстые, влажные стены монастыря, никогда не прогревавшиеся, холод), но и моральные удары: из-за доноса последовал запрет на служение на белорусском языке, был проведен обыск с целью изъятия белорусских книг. Все больше времени Казимир Свояк проводит в Закопане. Зимой 1926 года он просит своего брата Альбина и ксендза Адама Станкевича забрать его домой. Из поезда в Вильне Казимира Свояка выносили на руках. 8 мая 1926 года его похоронили на клабище Росса. На памятнике, открытом в 10-ю годовщину смерти, слова из его стихотворения “Гімн роднай зямлі”:

…Ідзе вось ясная пара,
Прывіду сьвеціць нам зара,
Айчызна-Маці-Беларусь,
Гарой, жыва!



Еще в 1990 г. во время визита в Ватикан профессор Адам Мальдис внес предложение причислить Казимира Свояка к лику блаженных. В 2010 году к 120-летию со дня рождения на родине поэта-священника в деревне Барани Островецкого района открыт музей. Именем Казимира Свояка названа одна из улиц в Островце. В костеле Святой Троицы в Засвири в 2007 году была установлена мемориальная доска в его честь.



После Великой Отечественной войны в здании монастыря находилась школа, жили оставшиеся без крыши над головой люди. Костел был закрыт в 1946 г., его возрождение началось только в 1990 г. благодаря ксендзу Войцеху Леманскому. В интерьере святыни три алтаря, в главном находится образ Святой Троицы, в правом — Дева Мария, в левом — Святой Иосафат.



Образ святого Иосафата (Кунцевича) не случайно присутствует в костеле. Будучи сторонником унии, ксендз Константин Степович считал своим долгом почтить память униатского святого в своем храме и даже учредил местный “фэст” в его честь 16 ноября. Молодой талантливый художник Ракицкий — член “Союза Свояков” из Клющан, часто гостивший у ксендза Степовича, по его просьбе написал образ святого Иосафата для главного алтаря костела. А еще, по воспоминаниям брата Константина Степовича Бернарда, Ракицкий оживил унылые монастырские стены, сделав углем увеличенные копии фотографий Яна Булгака. На стенах в комнате Константина Степовича появились белорусские пейзажи, а грубое зеленое оконное стекло монастырских коридоров украсили цветные орнаменты.



Сейчас руины монастыря, заросшие травой и кустарником, представляют собой печальное зрелище. Но возродился храм, ставший одним из мест памяти Казимира Свояка. Возможно, со временем восстановят и здание монастыря, и тогда слова Казимира Свояка — “сontra spem spero” — станут пророческими.