30 декабря 2018 г.

«Если бы я мог родиться тысячекратно, я бы тут хотел родиться. Если бы я мог умереть тысячекратно, я бы тут хотел умереть» — написал Адам Мицкевич о Новогрудчине... Завершим виртуальное путешествие, посвященное его юбилею


Вольно (прежде — Вольное), что расположилось неподалеку, в 11 км, от Заосья, было хорошо знакомо А. Мицкевичу: он бывал тут у братьев Рафаила и Оттона Слизеней (с 1771 года Вольное принадлежало этому состоятельному шляхетскому роду). Некоторое время здесь жил Ян Чечот. Рафаил поддерживал дружеские отношения с Верещаками, с Томашем Заном, Игнатом Домейко. Современники называли его «человеком возвышенных идеалов». Он оставил после себя медальоны и барельефы известных деятелей культуры Беларуси, и, конечно же, Адама Мицкевича.



Хотя усадебный дом Слизеней не уцелел (на его месте располагается теперь Дом культуры с мемориальной доской в память о Рафаиле Слизене), но сохранился обширный красивый парк с прудами, на окраине которого стоит словно вылепленная из кирпича Троицкая церковь (1768) — ее видел поэт. Тогда она была униатским храмом при базилианском монастыре, просуществовавшем здесь более двухсот лет. Святыня… как будто движется навстречу посетителю. Этому впечатлению во многом способствуют ступенчатые контрфорсы, приставленные к главному и боковым фасадам и придающие церкви изумительную пластичность и динамичность…



От Вольно 16-километровая дорога ведет к бывшему местечку Стволовичи, ныне — агрогородку Столовичи. Сюда Адам приезжал с друзьями на ярмарки, шумевшие на Рыночной площади у стен костела Св. Иоанна Крестителя (сегодня это уже православная церковь во имя Александра Невского). Начало костелу было положено Лоретанской каплицей, которую возвели здесь в память Святого Дома Девы Марии, перенесенного, по легенде, из Назарета в итальянский город Лорето ангелами.



Стволовичскую каплицу, где размещалась копия широко известной лоретанской статуи Черной Мадонны (Madonna Macerata), заложил в ХVІІ столетии командор Мальтийского ордена Сигизмунд Кароль Радзивилл — сын владельца Несвижа и видного государственного деятеля Миколая Крыштофа Радзивилла-Сиротки, которого Мицкевич упомянет в поэме «Пан Тадеуш» («Густ у князя Радзівіла быў несіроцкі, хоць і звалі Сіратою»).



Уже к середине ХVІІІ века каплица была включена в костел, который, обретя под опытной рукой знаменитого архитектора Иоганна Кристофа Глаубица изысканные формы «виленского» барокко, превратился в главный храм местных кавалеров этого ордена. Примечательно, что даже опорные столбы в храме были выполнены в форме стилизованного восьмиконечного мальтийского креста.



Нельзя не упомянуть и о том, что рядом с костелом в 1991 году установлен мемориальный знак в память о «битве при Стволовичах», которая произошла в сентября 1771 года между войсками Барской конфедерации во главе с гетманом великими литовским Михалом Казимиром Огинским и армией генерал-майора Александра Суворова. Эта битва, проигранная гетманом, стала трагическим прологом к первому разделу Речи Посполитой (1772), а в итоге — и к падению Республики Двух Народов. Возможно, многозначительным намеком-аллюзией на события Стволовичской битвы, незабытой в этих местах еще и в ХIX столетии, стало мастерское описание Мицкевичем шляхетского сражения в 9-й главе «Пана Тадеуша»…



И наконец, — случается же такое! — в Стволовичах в 1792 году была похоронена Анастасия Марцинкевич — бабушка классика белорусской литературы Винцента Дунина-Марцинкевича, который в 1859 году сделал первый (!) перевод поэмы «Пан Тадеуш» на белорусский язык.

Но вот уже остался позади и тихий агрогородок Столовичи — мы же, пройдя и проехав до него добрую сотню километров по «Шляху Мицкевича», лицом к лицу оказались у самой оживленной дороги Беларуси — международной автомагистрали Е30/М1. А она есть не что иное, как естественное продолжение нашего «шляха», ибо ведет туда, где пришлось блуждать поэту долгие годы его вынужденного изгнанничества…

На 57 году жизни земной путь Адама оборвался… Вынос тела скончавшегося в Константинополе «гражданина мира» вылился в настоящую демонстрацию: в глухом молчании шли за его гробом представители разных народов. «Он был для людей моего поколения и медом, и молоком, и жёлчью, и кровью сердечной, мы все — от него...» — так откликнулся на весть о кончине А. Мицкевича знаменитый поэт, баловень литературного Парнаса Зыгмунт Красинский.

Тело Мицкевича было перевезено из Турции во Францию и похоронено на кладбище в Монморанси близ Парижа. В 1890 году его прах был погребен в Кракове, в склепе кафедрального собора Вавельского замка.









И вот оттуда перед поэтом-пророком открылась его последняя — самая дальняя — дорога. В Вечность. Но прежде чем ступить на этот «шлях», он заключил с родной землей бессрочный завет-союз — перо, словно обращаясь в его руке в посох Вечного Странника, начертало:
«Если бы я мог родиться тысячекратно, я бы тут хотел родиться. Если бы я мог умереть тысячекратно, я бы тут хотел умереть».

Этими Мицкевичскими строками завершаем виртуальное путешествие по поэтическим местам Новогрудчины — и приглашаем в путешествие реальное — см. экскурсию https://viapol.by/assembly/3.1.htm

27 июля 2018 г.

Глядя на Троицкую церковь в Вольно, как будто струящуюся своими виртуозными формами и движущуюся навстречу зрителю, невольно вспоминаешь поэтическую строку: «Храм стройный легкою стопою в лазури пролагает путь». С этой воистину крылатой фразы Максима Богдановича, словно с эпиграфа, и хотелось бы начать беседу на обозначенную в заголовке тему. И сразу же оговорюсь: в этих кратких заметках речь пойдет не о паломнических турах — их специфические особенности заслуживают отдельного разговора. Главное же состоит в том, что паломничество (слово это этимологически связано с Палестиной, куда иcстари направлялись странствующие богомольцы — паломники, пилигримы) всегда было уделом людей «воцерковленных», подготовленных и объединенных общим стремлением посетить святые места.


Между тем традиционная архитектурно-историческая экскурсия, знакомящая с сакральными памятниками, принципиально отличается от паломнического тура как своим светским характером, приматом познавательности над религиозностью, так и куда более широким составом экскурсантов, каждый из которых волен придерживаться любых конфессиональных пристрастий или же исповедовать атеистические убеждения разного спектра.

Указанные обстоятельства ставят перед экскурсоводом ряд особых требований: скрупулезная точность в изложении фактов, деликатность в их интерпретации, личная нейтральность, если угодно — отстраненность от малейших попыток навязывать слушателям свои религиозные предпочтения, посягать на чужую свободу совести. Прискорбно и совершенно недопустимо, когда экскурсовод, беря на себя несвойственные ему функции проповедника-апологета той или иной веры, обрушивает на слушателей затасканные тирады о «святом православии» и «кознях латинян» или, напротив, о «мессианстве» католической церкви и происках Византии, «виновницы великого раскола»…

Впрочем, взаимных упреков и обид тут не счесть! Если же в эту православно-католическую антитезу тысячелетнего возраста вовлечь еще и униатов, кальвинистов, лютеран, мусульман, иудеев — таков неполный перечень представителей вероисповеданий, известных на белорусской земле с давних пор, — то совсем нетрудно вообразить себе, во что может превратиться в экскурсионном автобусе «выяснение отношений» по поводу того, кто праведнее, святее — словом, ближе Богу. Невольно вспоминается в связи с этим латинское сокращение «D.O.M.» (Deo Optimo Maximo — Богу Наилучшему Величайшему), часто помещаемое на католических храмах, склепах, могильных плитах… Утверждая себя, любая религиозная доктрина отвергает при этом претензии всех прочих доктрин на обладание истинным учением. Это как раз то правило, из коего нет абсолютно никаких исключений!

Банальности подобного рода поневоле приходится напоминать сегодня, ибо стоило маятнику Истории размашисто качнуться слева направо — и богоборчество, еще совсем недавно безраздельно господствовавшее на необозримых советских просторах, тотчас сменилось всеобщим «духовным прозрением» — вне всякого сомнения, столь же всеобщим, сколь и иллюзорным. Вместе с тем эта стремительная мировоззренческая трансформация, броско названная некоторыми исследователями и публицистами «религиозным ренессансом», не могла не породить в головах и душах неофитов от веры тот невероятный сумбур, о котором приходится лишь сожалеть.



Не будем при этом, однако, забывать, что архитектурные монументы, подобно людям, кардинально меняли веру, а с нею — и внешность. Так, Сынковичская церковь Св. Михаила за долгую историю послужила и православным, и униатам, и католикам, и атеистам. Являясь в своей пластике продуктом синтеза культур Запада и Востока, она одновременно и своеобразный символ религиозного синтеза, без которого немыслимо представить себе судьбу белорусского народа. После Брестской церковной унии (1596) православная святыня перешла к униатам, а с упразднением униатства (1839) вернулась в православие. По окончании Первой мировой войны в ее стенах попеременно проводились католические и православные богослужения, а в 1926 году церковь вновь стала униатской. Здесь находился один из самых активных греко-католических приходов, опекаемых миссией иезуитов восточного обряда в Альбертине — пригороде Слонима. Под сводами древнего храма обращенное к Богу слово вновь зазвучало по-белорусски. Но ненадолго. После Второй мировой войны церковь закрыли, превратив ее в склад и овощехранилище. Лишь в 1993 году здание обрело статус действующей православной церкви.



Мужской бернардинский монастырь в Слониме. Его костел, ныне православная церковь Св. Троицы, одно из старейших каменных сооружений в городе, доносит до нас суровое дыхание ХVІІ столетия — пожалуй, самого трагического в нашей истории. С возведения этой святыни началось формирование исторического ядра города, в котором за 80 лет, в ХVІІ—ХVІІІ веках, появились один за другим семь католических монастырей! Бернардинцы, бернардинки, каноники латеранские, францисканки, бенедиктинки, доминиканцы, иезуиты своими монументальными сооружениями, по сути, возвели мощный оборонительный пояс города, предопределив тем самым его неповторимую живописную планировку.



Преимущественно католический Слоним дал приют униатам и мусульманам. Здесь же сохранилась до наших дней крупнейшая и древнейшая в Беларуси каменная синагога — своеобразный по облику памятник барокко. А на месте снесенного в 1960-х годах Спасо-Преображенского собора, который размещался в костеле Божиего Тела монастыря каноников латеранских, сейчас действует православная святыня под тем же именем и с сохранением прежних архитектурных форм — правда, излишне утрированных при восстановлении храма.



Наконец, Жировичский монастырь, половина истории которого принадлежит его униатскому прошлому. И какому прошлому! «Новой Ченстоховой» именовали обитель в Речи Посполитой. Каменные постройки той поры смотрят на нас доныне, как и коронованный Римом в 1730 году образ Богоматери Жировицкой. Равно почитаемый православными, униатами и католиками, этот образ воспринимается в наши дни как настойчивый, идущий через века нестроений Церкви Христовой призыв к единению верующих, разделенных конфессиональными перегородками. И подобных примеров не счесть!

Даже этого беглого перечисления памятников из так называемого «Слонимского куста» вполне достаточно, чтобы сделать однозначный вывод: при показе сооружений сакрального зодчества, к какой бы конфессии они ни относились, задача экскурсовода — быть просвещенным комментатором, анализирующим культовый памятник, как и всякий другой памятник архитектуры, и излагающим события, связанные с этим памятником, в строгом соответствии с исторической правдой, а не с собственными религиозными предпочтениями.

Изначально неверна установка на экскурсию (не паломничество!) как на поездку с целью некоего «поклонения» святыне. Применительно к массовой аудитории это неизбежно ведет к профанации любых благих намерений, к нежданно-негаданно карикатурному результату. Несомненно, досадные издержки скоропалительного и ангажированного религиозного просвещения с годами уйдут. Но дабы это случилось, и как можно скорее, экскурсовод должен осознавать всю меру собственной ответственности в этом процессе. От его профессионального мастерства и такта зависит, без всякого преувеличения, очень многое!

Познакомиться с сакральной архитектурой Беларуси приглашаем в наших сборных экскурсиях https://viapol.by/belarus.htm. А если у Вас своя группа (сотрудники предприятия) — то смотрите весь список здесь https://viapol.by/corporate_belarus.htm

10 марта 2018 г.

Что такое экватор? Виртуальная линия, которая делит Землю пополам. А что такое белорусский экватор? Ось, на которой все держится и держалось. Самый старый "шлях", по которому воины из Западной Европы шли на восток и войска с востока шли на запад. Дорога, которая всегда была самой "технологически" передовой, вначале брукованой, затем железнодорожной. Олимпийка, встречающая первую в истории Советского Союза Олимпиаду. Туристский шлях, вдоль которого сосредоточены все (ну или очень многие) туристские достопримечательности страны. Знаменитая книга-перевертыш 1981 года издания с двумя титулами: прочитал до середины (от Бреста до Минска) — переверни и читай дальше до середины (от Орши до Минска).


Вот мы и решили сделать экскурсию "По обеим сторонам белорусского экватора". Маршрут? Ишкольдь — Снов — Вольно — Столовичи — Заосье — Городище — оз. Свитязь. Наряду с широко известными объектами здесь есть и малоизвестные Столовичи. О них и пойдет речь в тексте Анатолия ВАРАВВЫ "Стволовичское командорство мальтийцев" (из книги "Этюды о Беларуси"):



Свернув под Барановичами с «белорусского экватора» на 50-километровое новогрудское шоссе, сразу же ощущаешь, как меняется и ритм жизни, и, кажется, самый бег времени. История начинает свой неторопливый рассказ о былом, едва на горизонте обрисуются контуры деревни Столовичи и ее древней святыни. Ныне это православная церковь, а в прошлом — костел Св. Иоанна Крестителя.



Начало ему было положено Лоретанской каплицей, сооруженной тут в память Святого Дома Богоматери, что по легенде был перенесен ангелами из Назарета в итальянский город Лорето. Эту столовичскую каплицу, где размещалась копия широко известной лоретанской статуи Черной Мадонны (Madonna Macerata), заложил командор Мальтийского ордена Зыгмунт Кароль Радзивилл в ХVІІ столетии, а уже к середине ХVІІІ века каплица была включена в костел, который, обретя под опытной рукой знаменитых архитекторов Иоганна Глаубица и Иосифа ІІІ Фонтана изысканные формы «виленского» барокко, превратился в главный храм местных кавалеров этого ордена. Примечательно, что даже опорные столбы в храме были выполнены в форме стилизованного восьмиконечного мальтийского креста.

В ту пору Столовичи именовались Стволовичами. И основанное отцом Зыгмунта Кароля — Миколаем Крыштофом Радзивиллом Сироткой стволовичское командорство мальтийцев стало первым в Речи Посполитой представительством одного из самых могущественных и прославленных духовно-рыцарских орденов Европы. Возник Мальтийский орден в Палестине в начале ХІІ века и в отличие от обычных монашеских орденов набирался из молодых людей знатного происхождения, которые служили Господу не молитвами и переписыванием Библии, а сражаясь на поле брани против иноверцев.



Таков был и Зыгмунт Кароль. Избрав себе судьбу воина Христова и аскета, он прожил жизнь рыцаря без страха и упрека и по смерти удостоился от своих собратьев по ордену высокой чести: его скульптура была поставлена в соборе Св. Иоанна Крестителя в столице Мальты — городе Ла-Валетта. На родине о нем и сегодня напоминает нам эффектная барочная святыня на бывшей рыночной площади в Столовичах.
Площадь эта в свое время была хорошо знакома Адаму Мицкевичу, который вместе с друзьями не раз приезжал сюда на шумные ярмарки. Окрестности тогдашнего местечка Столовичи он запечатлел в своей ранней, окрашенной мистическим настроением балладе «Тукай», которая так и осталась неоконченной.

Смотрите экскурсию "По обеим сторонам белорусского экватора" https://viapol.by/corporate/bel-1.24.htm