24 декабря 2018 г.

В ночь на Рождество… Ровно 220 лет назад — 24 декабря 1798 года — в небольшом фольварке Заосье на Новогрудчине родился Адам Мицкевич. Продолжим виртуальное путешествие, посвященное этому юбилею

Проследуем из Тугановичей через поселок Городище в Колдычево и, свернув там налево, через несколько минут окажемся на том месте, где прежде стоял небольшой фольварк Заосье. Здесь 24 декабря 1798 года родился Адам Мицкевич. Впрочем, споры о месте его рождения не утихают до сих пор. Как иронично замечал в ХІХ веке поэт и знаток отечественной истории Винцесь Коротынский, «семь эллинских городов спорили меж собой за право считаться местом рождения Гомера, хотя он при жизни ни в одном из них не имел приюта. Нечто подобное случилось с нашим Мицкевичем. Так слава богу, что у нас есть если не семь, то три места рождения одной личности, хотя со временем, будем надеяться, доберем и до семи».


Вот что имеет в виду прозванный «бородатым литвином» Коротынский, говоря о «трех местах рождения одной личности». При жизни Адама Мицкевича местом его рождения все безапелляционно считали Новогрудок. Но в появившихся после его смерти некрологах таким местом было названо Заосье. Друг и наставник Коротынского — Владислав Сырокомля полагал, что Мицкевич родился в фольварке Осовец (Осово). Эту же версию, позднее полностью отвергнутую, поддержал патриарх белорусоведения Адам Киркор. По утверждению старшего брата Мицкевича — Франтишка, Адам появился на свет в придорожной корчме «Выгóда», неподалеку от Заосья. А младший брат Адама — Александр и сын поэта Владислав единодушно указывали на Заосье. Исследователи, сопоставив многие факты, местом рождения великого поэта в итоге назвали Заосье, хотя документами это не подтверждено доныне. (Итак, родина поэта, безусловно, есть, а вот конкретного места его рождения — нет! И таких «знаков Свыше» в биографии нашего героя изрядное количество. Но об этом — ниже.)



Заосьевская усадьба была построена в традициях старосветских шляхетских дворов. Жилой дом с высокой соломенной крышей и прямоугольными окнами, с крыльцом под двухскатным покрытием на двух колоннах. Рядом стоял лямус, нижний этаж которого служил кладовкой, а верхний (с маленьким балкончиком) — жильем. Адам вспоминал, что весной и летом там обычно спали дети, да и он сам частенько. Поодаль располагались другие необходимые в хозяйстве постройки, в том числе и банька.



Все это известно нам по рисункам друга Мицкевича Наполеона Орды и преподавателя Новогрудской гимназии Эдуарда Павлóвича. Последний описал в 1883 году ландшафт Заосья, и это описание точь-в-точь совпадает со стихотворным портретом окрестностей Заосья в балладе «Тукай», упомянутой нами в самом начале этих заметок.



Рождение будущего гения сопровождалось чудесами, о коих потом долго судачили в округе: будто бы в ту дивную рождественскую ночь заговорила скотина, лежавшая на теплых подстилках в занесенных снегом хлевах. Согласно же семейному преданию, повивальная бабка Малецкая положила новорожденного малютку на книгу и на ней перерезала ему пуповину. Эта книга в черном кожаном переплете под названием «Судебный процесс» хранилась в библиотеке Мицкевичей. По распространенному у многих народов поверью, младенец, положенный на книгу, будет мудр.

В детстве его окружали няня Гонсевская, искусная певунья, и слуга Блажей, наделенный незаурядным талантом рассказчика легенд, сказок, преданий. В пытливом малыше он всегда находил благодарного слушателя, что доставляло немало хлопот родителям: впечатлительного Адама, увлеченного вечерними побасёнками Блажея, невозможно было уложить спать...

Среди умиротворенного пейзажа Заосья и протекало детство избранника небес, которое он сам называл «анельскiм, сельскiм». Усадьба была воссоздана в 1998 году, накануне 200-летия со дня рождения великого поэта; в ней открыта построенная на литературных реминисценциях экспозиция, которая позволяет погрузиться в быт семьи Мицкевичей и в историю самого фольварка.

Поначалу Заосье принадлежало братьям Михалу и Юзефу Яновичам, которые задолжали дядьям Миколая Мицкевича, Юзефу и Базилю, и судились с ними... 40 лет! Мицкевичи выиграли дело в суде. А потом один из них, Базиль, передал своему брату Юзефу права на владение фольварком. Однако Яновичи наотрез отказывались покинуть насиженное гнездо. Тогда Мицкевичи с помощью друзей отбили фольварк силой («наезд», о котором вспомнит Адам в «Пане Тадеуше»).



Так Заосье перешло сначала к Юзефу Мицкевичу, затем, после его смерти, вновь к Базилю, а от последнего — к Миколаю Мицкевичу, который в сентябре 1799 года взял на себя руководство фольварком. Оно продолжалось почти два года, пока отец поэта, занятый юридической практикой и не располагавший временем для ведения хозяйственных дел, не счел за лучшее передать Заосье в аренду, а потом и во владение мужу своей сестры Барбары — Винценту Стыпулковскому. Случилось это в 1806 году.

Тогда же Мицкевичи окончательно переехали в Новогрудок в собственный каменный дом. Но глава семейства начал болеть и в 1812 году умер, переложив все заботы по содержанию и обучению детей на плечи жены. Выбиваясь из последних сил, она делала что могла, но через восемь лет и ее не стало. Родителей Адама похоронили на доминиканском кладбище Новогрудка рядом с их младшим сыном Антоном. Ни Миколаю, ни Барбаре Мицкевичам так и не суждено было узнать при жизни, кем станет их второй сын — Адам. Но именно благодаря ему провинциальный адвокат и добродушная домохозяйка навсегда пропишутся в истории.



12 февраля 1799 года будущую мировую знаменитость крестили в новогрудской Фаре, однако внесенная в метрическую книгу костела запись о крещении младенца, получившего два имени — Адам и Бернард, не содержала в себе ни даты, ни места его рождения. Не иначе как само Провидение вмешалось тут, вводя в мир человека, рождение которого с самого начала было окутано пологом таинственности. Секреты гения? Возможно.

Ведь легенды и мифы — а они, как известно, прочнее стали — окружали его от рождения и первой романтической любви до мистицизма зрелых лет и загадочно-странной смерти в Константинополе, куда привело его неудержимое сердце поэта-романтика и борца за свободу всех угнетенных. Легенды будут множиться и после его кончины. Эти легенды и мифы, прижизненные и посмертные, так замысловато переплелись в ХІХ веке, что и всему ХХ веку не хватило сил их распутать. Даст бог, с этим справится ХХІ столетие...

В Заосье можно было бы, пожалуй, поставить точку на нашем «шляхе». Однако мы опять продолжим его…https://viapol.by/assembly/3.1.htm

Окончание следует

2 октября 2018 г.

Я душою ў радзiме разлiўся да скону,
Сам прыняў яе душу,
Край i я — неадлучны.
А. Мицкевич


В этом году исполняется 220 лет со дня рождения Адама Мицкевича. В связи с этой датой 6-7 октября в Новогрудке пройдет Первый международный Мицкевичский праздник поэзии «О Навагрудскі край — мой родны дом…». Торжества, посвященные поэту, продлятся на его родине до 24 декабря — до того дня уже в календаре 1798 года, когда будущий гений мировой поэзии явился в мир на новогрудской земле. В канун мицкевичского юбилея мы пройдемся по тем дорогам и тропкам, по которым некогда прошел сам Адам…

А перед началом этого путешествия откроем его первый сборник поэзии «Баллады и романсы», отпечатанный в мае 1822 года в виленской типографии в количестве 500 экземпляров. Сборник начинался балладой «Пролеска», названной так по первому — трогательному своей хрупкостью — весеннему цветку, который можно вплести в венок. Весенним венком в поэзии суждено было стать и самому сборнику.

Молодежь с огромным воодушевлением приветствовала это наступление весны — она «почувствовала себя всем в Отечестве, в патриотизме, в литературе», — замечал один критик. И — он же бросал тяжелые камни в автора сборника, именуя его «последователем всех немецких, английских поэтов и ненавистником греков, римлян и французов», который «копался в злодеяниях средних веков, поднял бунт против разума», «перевернул сразу всю классическую литературу» и побудил молодежь «хватать его отравленные сочинения»… Назвал сей критик (да если бы он был только один!) и имя этого «демона»: Мицкевич…

Так, в борении нового со старым, под восторженные аплодисменты друзей и единомышленников и при злобных улюлюканьях ретроградов и завистников, явился на поэтической арене гладиатор-литвин, который во всей несокрушимой мощи своего таланта находится на этом ристалище доныне…

Он — наш земляк. Наш Современник. Наша Слава. Наше Слово.


«…Наваградак з даляў маячыў мурамі —
Літвы тагачаснай сталіца»

Начавшись на Новогрудчине, мицкевичские пути-дороги пролегли через Вильню, Ковну, Петербург, Одессу, Крым, Москву, Берлин, Дрезден, Веймар, Прагу, Рим, Неаполь, Венецию, Женеву, Цюрих, Лозанну, Брюссель, Париж, Лондон, Константинополь...

Бешено вращавшееся колесо судьбы, увлекая Мицкевича за собой, испепеляло его сердце любовью — и ставило поэта на грань полного отчаяния; дарило ему поразительные встречи-знакомства — и погружало его в преисподнюю мистики; толкало бывалого пилигрима то в мудреные житейские лабиринты, то в омут политических страстей, то на аудиенцию к Папе Римскому Пию IX — и в конце концов вывело Мастера на европейскую и, шире, мировую орбиту признания и славы. Хватило с лихвой всего!

Но самым трепетным, самым дорогим и незабываемым было для Адама — не правда ли, даже в самом имени его предчувствуется нечто библейски «роковое»?! — начало той дороги, что протянулась через его 57 лет своими бессчетными верстами, милями, лье...


Литературоведы, отталкиваясь от биографических данных поэта, а также от явных и скрытых упоминаний им самим тех или иных мест в его произведениях, насчитали множество белорусских адресов Адама. Большую часть из них мы попытались соединить в «Шлях Мицкевича», дабы, двигаясь по нему, глазами поэта увидеть его «дзяцінства край», что запечатлелся в его душе и памяти и, озаренный светом гения, согретый его любовью, стал родным и близким миллионам людей на земле.

Новогрудок… Какую бы роль ни играл этот город — загадка для историков и поныне! — в далеком или близком прошлом, как бы ни изменяли его статус века, как бы ни отпечатывались на его лице современные будни и ни поглощали город сегодняшние сиюминутные заботы, — он всегда будет городом Мицкевича. Два этих имени — Новогрудок и Мицкевич — навсегда спаяны самой Историей.


Дом-музей А. Мицкевича, руины замка, курганы, древние храмы, старинные кладбища, сама аура этого тысячелетнего города, овеянного воспоминаниями о многих важных исторических событиях и замечательных людях, — все это оставляет неизгладимый след в душе каждого, кто ступает на новогрудскую землю.

Во славу этой земли создал Адам свою непревзойденную поэму «Пан Тадеуш» (1834)— она станет нашим литературным путеводителем на «Шляхе Мицкевича». Своему сладкоголосому певцу Новогрудок воздвиг бронзовый памятник и насыпал рукотворный Курган Бессмертия. От него мы отправимся по следам великого поэта. Сразу же уточним: лишь по некоторым его белорусским следам, ибо собрать их все вместе в один маршрут, увы, никак не получится!

Экскурсия "Веков минувших великаны (Адам Мицкевич)". Маршрут СБ-3.1: Вольно — Заосье — Городище — оз. Свитязь — Новогрудок https://viapol.by/assembly/3.1.htm

Продолжение следует

13 мая 2018 г.

Пра гэтую выставу ў Мінску (пл. Свабоды, 15) ужо паведамлялася на сайце «Віаполя». «Правінцыя» — так сціпла, але ж і з «хітрым» падтэкстам назваў сваю выставу знакаміты беларускі мастак Кастусь Качан, які з такім замілаваннем і захапленнем шмат год працуе ў жанрах сельскага і архітэктурнага пейзажа, а таксама нацюрморта. Экспазіцыя (а гэта дзесяткі вялікіх і малых карцін) дае глыбокае ўяўленне аб сваеасаблівай манеры жівапіснага пісьма К. Качана, які запрашае свайго гледача ў цудоўны свет малых паселішчаў: вёсачак, хутароў, былых фальваркаў ды мястэчак.


Некаторыя з тых мястэчак за савецкім часам зрабіліся райцэнтрамі, набылі адміністрацыйную вагу ды тую-сюю пыху, але ж тым не менш часцей за ўсё захавалі дасюль тую непаўторную атмасферу, якая і перадаецца ёмістым словам «правінцыя» — у самым найлепшым сэнсе гэтага слова. Спакойная разважлівасць, нетаропкі рытм жыцця, знаёмыя твары знаёмых людзей на вуліцах, прывітанні адзін аднаго, кароткія, а то і працяглыя размовы пра жыццё-быццё, пра мясцовыя навіны пры выпадковых сустрэчах і г.д., і г.д. Адным словам, правінцыя як яна ёсьць, якой яна яшчэ застаецца, жывучы спрадвеку побач з вялікімі гарадамі, што сталі з цягам часу абласнымі цэнтрамі або, як Мінск, сталіцай краіны.

Такой жа сталіцай быў калісьці і горад «караля Літвы» Міндоўга — колішні Наваградак, сённяшні Навагрудак. Па ягонай Замкавай гары дасёння блукаюць цені мінулага і постаці знакамітасцей. І менавіта на гэтую гару глядзіць штодня сваімі вокнамі майстэрня і адначасова тамтэйшая галерэя Кастуся Качана. Ёсць у гэтым спалучэнні, з аднаго боку, нейкая містыка, а з другога — заканамернасць! Мастак нездарма абраў гэтае месца для сваёй творчасці — яно вабіць, натхняе, нараджае асацыяцыі і алюзіі, якія і ператвараюцца пад ягоным пэндзлем у творы жывапісу, пранікнутыя гістарычнымі ўспамінамі і знакавымі вобразамі…



Вось трапіла на мае вочы, сярод іншага на выставе, маленечкая замалёўка пакручастай вулкі 1 Мая, што збягае наўпрост ад дома Кастуся Качана да стромкага Фарнага касцёла… Некалькімі яркімі мазкамі, здаецца — але ж толькі здаецца! — імгненна, мастак стварае мініяцюру, ад якой цяжка адвесці позірк, — настолькі яна і нешматслоўная, і напоўненая гістарычным зместам. Бо колькі ж значных падзей адбылося ў гэтым кутку — у Фары, на якую пазіраюць з Замкавай гары ацалелыя часткі дзвюх вежаў былой грознай Навагрудскай цытадэлі!..



Вечаровыя і раннішнія настроі прыроды, вясковыя краявіды, дываны, сатканыя з залатога восеньскага лістоўя, рачулкі і сажалкі старажытных паркаў, драўляныя і каменныя цэркаўкі і касцёлы, постаці людзей, што пакідаюць храм пасля імшы, самотная, па-філасофску абагульненая фігура ўдаўца, што рухаецца ў нейкую далечыню часу і прасторы… А яшчэ чароўныя нацюрморты з бэзам і язмінам, з велікоднымі прысмакамі…

Некалькі разоў абыйшоў я выставу і знайшоў у цэнтры фатэль, на які прысеў, каб пабачыць гэтую казачную мазаіку краявідаў правінцыі ужо не зблізу, а здалёк, з цэнтра, у руху… Незабыўнае ўражанне, хваляванне і асалода разам ахапілі мяне! Менавіта гэтага пазла бракавала, каб карціна набыла канчатковую завершанасць…



Застаецца толькі шчыра падзякаваць мастаку, народжанаму зямлёй Наваградскай (Кастусь родам са знакамітага сваім старажытным — ад ХІІІ стагоддзя — манастыром Лаўрышава, што месціцца ў 30 км ад колішняй каралеўскай сталіцы Наваградка), за тую «песню песней», што ён прапеў сваёй Правінцыі, якая з ягоных твораў паўстае нібыта парафраз Міцкевічавай паэмы «Пан Тадэвуш». Паэзія ў фарбах…

NB! Выстава заканчваецца ў Мінску 20 мая. Засталося толькі пяць дзён на наступным тыдні, каб пабачыць яе і пакінуць свой водгук шчырай удзячнасці мастаку, што зрабіў і аўтар гэтага допіса, з радасцю далучыўшыся да дзесяткаў пажаданняў Кастусю Качану ад іншых наведвальнікаў «Правінцыі».

Дарэчы, для тых, хто па нейкіх прычынах не паспее на выставу: творы мастака можна пабачыць у ягонай майстэрні-галерэі падчас віаполеўскай экскурсіі «Дарогай замкаў» https://viapol.by/assembly/7.2.htm. І не толькі пабачыць, але і атрымаць паштоўку з аўтографам мастака!

26 апреля 2018 г.

Юркая речушка Вильня (Вильняле), начиная свой путь под Ошмянами, устремляется затем к Вилии (Нярис) и, круто обходя с востока Замковую гору да с любопытством поглядывая на нее снизу вверх (как-никак почти на 50 метров поднимается над нею эта гора), наконец-то сливается с Вилией. И уже вместе с нею продолжает неблизкий путь на северо-запад Литвы — к Ковне (Каунасу), где обе они отдадут свои стремительные воды величавому Неману (Нямунасу)...


«Вилия — мать родников наших чистых, вид ее светел и дно золотисто…», — восклицал Адам Мицкевич в поэме «Конрад Валленрод» почти 200 лет тому назад. Не раз поднимался начинающий поэт на Замковую гору, учась в Виленском университете, а затем наезжая в Вильню из Ковны, где преподавал в гимназии латынь и древнеримскую литературу. Сколько воды утекло с тех пор в Вилии — поди сосчитай! И чересчур многое поменялось в здешних пейзажах, особенно — в облике самой Замковой горы...

В ХХ веке эту гору назовут именем великого князя Гедимина (Гедиминаса). В 1960-х годах на ее вершине закончат реставрацию башни, сложенной из бутового камня и кирпича, и она тоже возьмет себе имя легендарного основателя новой — после Новогрудка и Трок (Тракай) — столицы Великого Княжества Литовского. Условной датой рождения города и сегодня считается 1323 год, хотя вовсе не на пустом, а на основательно обжитом — еще задолго до Гедимина — месте начала она свою длинную историю, приближающуюся теперь к официальному 700-летнему юбилею. И только в 1939 году Вильня (она же по-русски Вильна, по-польски Вильно) получила свое современное литовское имя Вильнюс...



Как ни парадоксально, но легенда об основании Вильни князем Гедимином оказалась в веках прочнее, нежели сама эта гора, и была гениально опоэтизирована только что помянутым Адамом Мицкевичем в поэме «Пан Тадеуш» (1834). Впрочем, чему ж тут удивляться: легенды ведь прочнее стали, не так ли?

Сейчас Замковая гора — живой символ столицы некогда великой державы, а ныне небольшой Республики Литвы (Летувы) — оказалась на грани полного разрушения! СМИ забили тревогу еще 8 лет тому назад, когда по горе пошли первые оползни, охватывая всё большие участки склонов, несмотря на немалые усилия городских властей Вильнюса предотвратить саморазрушение этого волнующего воображение любителей старины природного объекта. Масштаб неотвратимо надвигающейся катастрофы (другого слова, пожалуй, теперь и не подберешь!) превзошел все самые мрачные прогнозы...



На фотоснимке, сделанном в начале апреля, можно увидеть, какие воистину кровоточащие раны-язвы пошли по всему телу Замковой горы — сверху донизу! Разрушен фуникулер; посещение горы туристами полностью остановлено; провалы грунта день ото дня вплотную подбираются к возобновленным реставраторами стенам былой крепости — Верхнего замка, как его издавна именовали исторические письмена. Хотя эти стены, ставшие теперь музеем, по большому счету не что иное, как муляж ХХ века, но они, пусть и фрагментарно, воссоздают визуальный образ некогда мощной готической цитадели, что веками противостояла многочисленным завоевателям.

Смертельный удар по Верхнему замку был нанесен во время 13-летней войны России с Речью Посполитой — в 1655 году, когда войско царя Алексея Михайловича захватило Вильню и город (как и всё в нем) горел почти три недели... С той поры Верхний замок, по существу, был предан забвению и оставался руиной почти 300 лет. Но постепенно стал возрождаться как государственный символ в советскую пору, а затем — и в независимой Литве, с 2004 года вошедшей в Евросоюз.



Каковы причины этого огромного несчастья? Их несколько. Это и вырубка деревьев на склонах Замковой горы ради «ретуширования» силуэта исторического памятника, и возведение колоссальной архитектурной фантазии — Дворца великих князей — у подножия горы, на Кафедральной (Катедрос) площади, и строительство фуникулера для удобства туристов, и, наконец, неизбежные со временем гидрогеологические изменения как внутри самой горы, так и на подступах к ней. Чем все это закончится — сейчас трудно предугадать даже специалистам.

К глубочайшему сожалению, аналогичные проблемы переживает и другая Замковая гора. Теперь уже у нас — в Новогрудке, столице «короля Литвы» Миндовга (Миндаугаса).



Новогрудская Замковая гора повыше вильнюсской на 180 метров. Оползни не щадят и ее, а Костельную башню на вершине сей горы удерживают пока — надолго ли? — только мускулистые руки стальной конструкции. Остается уповать лишь на то, что и в данном случае легенды, а их у Новогрудского замка не счесть, все-таки окажутся прочнее стали. Бессмертное перо литвина Мицкевича, уроженца Новогрудчины, — тому порукой!

Litwo, Ojczyzno moja!
…
О Навагрудскі край — мой родны дом…
…
Все в том краю лишь нам принадлежало,
Все помню, что тогда нас окружало.

Экскурсия "Дорогой замков" в Виаполе — каждый четверг https://viapol.by/assembly/7.2.htm