13 декабря 2021 г.

Аматарам кавы і падарожжаў. Гісторыя чацвертая.
Кава па-мальтыйску разам з Караваджа і Жыгімонтам Каралем Радзівілам
Сёння падчас віртуальнага падарожжа ў часе і прасторы мы зазірнем на Мальту, дзе гатуюць каву па-мальтыйску, наведаем беларускія Сталовічы і даведаемся, якая сувязь існуе паміж знакамітым мастаком Караваджа і Жыгімонтам Каралем Радзівілам, уладальнікам Сталовічаў.


У кожнага аматара кавы ёсць свой любімы напой. Нехта любіць эспрэса, камусьці падабаецца латэ, іншыя і дня не могуць вытрымаць без капучына. Значна радзей у кавярнях прапануюць каву па-ірландску, а каб пакаштаваць каву па-мальтыйску, ўвогуле трэба паехаць на Мальту. Гатуецца яна па адмысловаму рэцэпту — з кактусавым лікерам “Байтра” і вяршкамі.



Гісторыя “Байтры” пачынаецца ў 16 ст., калі на Мальту з Новага Свету прывезлі апунцыю інжырную. У тыя часы ў хрысціянскім свеце лікёр, як і каву, выкарыстоўвалі хутчэй як лекавы сродак. А рыцары-мальтыйцы, як мы добра ведаем, праславіліся не толькі апекай над паломнікамі, якія накіроўваліся на Святую Зямлю, але і шматлікімі шпіталямі, у якіх аказвалі медыцынскую дапамогу хворым. Менавіта з гэтым звязана яшчэ адна назва рыцараў — гаспітальеры.



Адзін з такіх шпіталёў быў заснаваны ў канцы 12 стагоддзя ў горадзе Акка. На яго месцы ў сярэдзіне 18 ст. была пабудавана турэцкая крэпасць. Апекуном ордэна з’яўляецца Святы Ян (Іаан) Хрысціцель. Адсюль — яшчэ адна назва рыцараў-мальтыйцаў — іааніты.



Цікава, ці падабалася кава з кактусавым лікёрам аднаму з самых вядомых рыцараў-мальтыйцаў — знакамітаму Караваджа? Шчыра кажучы, наўрад ці ён яе ўвогуле спрабаваў. На здароўе мастак не скардзіўся, калі быў на Мальце, а ў лакандах (італьянскіх тракцірах для простага люду), куды ён часта заходзіў, гандлявалі віном…

На пачатку 17 ст. Караваджа стаў самым знакамітым мастаком у Італіі. Ён стварыў шэраг шэдэўраў, у тым ліку і знакамітую “Мадону дзі Ларэта”, напісаную для капліцы Кавалеці касцёла Сант-Агасціна ў Рыме.



Але следам за ім ішла нядобрая слава парушальніка закона: нашэнне халоднай зброі без дазволу, скандалы ў тракцірах і, нарэшцэ, забойства чалавека ў Рыме і смяротны прысуд. Каб пазбегнуць кары, мастак вымушаны быў бегчы з Рыма. 12 ліпеня 1607 г. Караваджа ступіў на бераг Мальты, дзе ў хуткім часе быў прыняты Вялікім Магістрам Алофам дэ Вільянкурам. Магістр, які быў вялікім аматарам мастацтва, прапанаваў Караваджа заняцца аздабленнем касцёла святога Яна Хрысціцеля ў сталічнай Валеце, а яшчэ заказаў свой партрэт. Дзве карціны мастака — “Святы Еранім, які піша” (“San Girolamo scrivente”) і “Усячэнне галавы Яна Хрысціцеля” і сёння ўпрыгожваюць храм і прывабліваюць шмат турыстаў.

Апошняя з іх — адзіная карціна, на якой Караваджа пакінуў свой аўтограф. Імя Michelagnolo Merisi (Мерызі — сапраўднае прозвішча мастака) напісана ўнізе карціны кроплямі крыві, якая выцякае з перарэзанага горла Хрысціцеля. Перад аўтографам стаіць літара F — frate — брат ордэна іаанітаў. За свае заслугі перад ордэнам Караваджа быў прысвечаны ў яго, прычым без абавязковых папярэдніх выпрабаванняў.



8 студзеня 1612 г. менавіта перад гэтай карцінай у Араторыі храма з запаленай свечкай у руках, стоячы на каленях, прыносіў зарок паслушэнства, цноты і галечы сын Мікалая Хрыстафора Радзівіла Сіроткі Жыгімонт Караль. Выслухаўшы гэтыя абяцанні, Вялікі Магістр Мальтыйскага ордэна Алоф дэ Вільянкур перавязаў поясам шырокую вопратку маладога княжыча, што сімвалізавала адмову ад былой свабоды, а затым ўручыў яму аголены меч і залатыя шпоры. Меч даваўся рыцару для абароны ўсіх удоў і сірат і паражэння ворагаў хрысціянскай веры. Залатыя шпоры, якія пакрываліся пылам і брудам, калі імі карысталіся ў штодзённым жыцці, сімвалізавалі пагарду рыцара да скарбаў і карыслівасці.



Стаць рыцарам-мальтыйцам мог далёка не кожны, хто гэтага жадаў. Кандыдат павінен быў належаць да знатнага роду, а яшчэ прайсці выпрабаванне — два гады правесці ў моры, на галерах ордэна, каб даказаць сваю мужнасць і адвагу. Жыгімонт Караль, у адрозненне ад Караваджа, прайшоў такое выпрабаванне і прыняў удзел у шэрагу вайсковых экспедыцый, у тым ліку ў Паўночную Афрыку і на Карынф.

Рашэнне “падпяразацца на рыцара” Жыгімонт Караль прыняў пад уплывам мальтыйскага кавалера Марціна Судо і прыара ордэна Кастэлета, калі вучыўся ў балонскім універсітэце (1608 г.). Яны ж суправаджалі яго на Мальту ў снежні 1610 г. Але перад гэтым Жыгімонт Караль павінен быў атрымаць дазвол ад свайго бацькі на ўступленне ў Ордэн і наведаў Нясвіж. Сіротка спачатку не ўхваляў рашэнне сына, бо вельмі добра ведаў, што мусульмане не мелі літасці да мальтыйскіх рыцараў, якія траплялі ў палон. Аднак Жыгімонт Караль заставаўся непахісны ў сваім рашэнні, і бацька вымушаны быў саступіць. 9 снежня 1610 г. Сіротка напісаў ліст генералу Мальтыйскага ордэна Сцыпіёну Баргезе, у якім прасіў пратэкцыі для сына, і Жыгімонт Караль выправіўся ў дарогу. (Сцыпіён Баргезе быў пляменнікам папы Паўла Y і вялікім прыхільнікам творчасці Караваджа).



Каб забяспечыць свайму сыну высокае становішча ў ордэне, Мікалай Хрыстафор заснаваў першае на нашых землях мальтыйскае камандорства, у якое ўвашлі маёнткі Сталовічы і Пацейкі. Права прызначэння сталовіцкіх камандораў належала Радзівілам. Згодна з умовай, гэтую пасаду займаў мальтыйскі рыцар з роду Радзівілаў, а калі такі адсутнічаў, то рыцар з падданых княства, і толькі пасля — рыцар з Польскага каралеўства.



З Мальты ў Нясвіж Жыгімонт Караль вярнуўся незадоўга да смерці бацькі. Калі 28 лютага 1616 г. Сіротка адышоў у іншы свет, Жыгімонт Караль па тэстаменту атрымаў маёнтак Дзераўная з мястэчкам Хотава, а таксама Крошын і Калдычова. У Крошыне, які стаў яго рэзідэнцыяй, камандор адкрыў шпіталь для бедных, у Дзераўной пабудаваў уніяцкую царкву, а ў Сталовічах — драўляны касцёл Святой Марыі і Яна Хрысціцеля.
Пробашч Сталовіцкага касцёла меў права насіць мальтыйскі крыж. Кожны панядзелак у касцёле адбывалася імша па спачыўшых магістрах і рыцарах Мальтыйскага Ордэна са спяваннем літаніі. Па аўторках маліліся за зберажэнне Вялікага Магістра і рыцараў-мальтыйцаў. На вялікія святы і штопятніцу адбываліся хросныя хады за мір і зберажэнне Мальтыйскага вострава і Ордэна ад турак. Напярэдадні свята Панны Марыі (8 верасня) служылі абедню за братоў-рыцараў, якія загінулі ў Вялікай аблозе Мальты туркамі ў 1565 г.



У 1639 г. у Сталовічах па загаду Жыгімонта Караля была пабудавана мураваная Ларэтанская капліца, куды памясцілі скульптуру і абраз Найсвяцейшай Панны Марыі Ларэтанскай. Беларускі гісторык і архівіст Сяргей Рыбчонак выказаў меркаванне, што абраз Жыгімонт Караль мог набыць у Ларэта, праз які ў 1610 г. накіраваўся на сустрэчу са Сцыпіёнам Баргезе. Маці Божая лічылася апякункай мальтыйскіх рыцараў, бо менавіта на яе свята, 8 верасня 1565 г. завяршылася Вялікая аблога Мальты туркамі. Магчыма, што Баргезе ўласнаручна асвяціў гэты абраз, каб ён ахоўваў новага рыцара ў барацьбе з ворагамі хрысціянскай веры.

Жыгімонт Караль займаўся не толькі справамі Сталовіцкай камандорыі. Ён прыняў удзел у Трыццацігадовай вайне (1618-1648 гг.) на баку Габсбургаў, удзельнічаў у Хоцінскай бітве з туркамі ў 1621 г., у баях пад Смаленскам супраць маскоўскага войска (1632-1634 гг.). У 1625 г. Жыгімонт Караль Радзівіл узначаліў познаньскую камандорыю, а напрыканцы жыцця марыў стварыць у Рэчы Паспалітай асобны прыарат Мальтыйскага ордэна. На жаль, гэтым марам не суджана было здзейсніцца. У 1639 г. здароўе камандора рэзка пагоршылася, ў хуткім часе ён выправіўся ў Італію на лячэнне і на радзіму ўжо не вярнуўся.

Незадоўга да смерці ён вырашыў яшчэ раз пабываць на Мальце. 5 лістапада 1642 г., па вяртанні з Мальты, слынны рыцар памёр у горадзе Асізі і быў пахаваны ў касцёле Святога Францыска. Браты-мальтыйцы палічылі вартым ушанаваць памяць пра Жыгімонта Караля ў касцеле Яна Хрысціцеля ў Валеце. Менавіта там пахаваны каля 380 самых знакамітых рыцараў-мальтыйцаў, у тым ліку і Вялікі магістр Жан Парызо дэ Ла Валета. Пра заслугі Радзівіла перад Мальтыйскім ордэнам нагадвае помнік, устаноўлены ў гэтым храме.



Па легендзе, перад смерцю Жыгімонт Караль паспеў перадаць свой камандорскі крыж блізкаму сябру і брату па Ордэну Мікалаю Уладзіславу Юдзіцкаму. Ён і стаў наступным сталовіцкім камандорам. Затым гэтую пасаду займаў брат Мікалая — Томаш, а з 1688 г. — Казімір Міхал Пац (?-1719 г.)



Частка даходаў ад Сталовіцкай камандорыі накіроўвалася на Валету. Магчыма, гэтыя сродкі пайшлі і на аздабленне сабора Яна Хрысціцеля ў Валеце. У другой палове 17 ст. гэтым займаўся вядомы мастак Маціа Прэці. Ён быў паслядоўнікам Караваджа і рыцарам-мальтыйцам. Будаўніцтва велічнага мураванага касцёла Яна Хрысціцеля ў Сталовічах пачалося ў 1740 г. 50 000 злотых на гэта выдзяліў тагачасны ўладальнік мястэчка, рыцар Мальтыйскага ордэна, камандор познаньскі і сталовіцкі Міхал Дамброўскі. Паводле задумы архітэктара Іосіфа Фантана старажытная Ларэтанская капліца была ўключана ў новы храм у якасці прэсбітэрыя. Завяршаў будаўніцтва знакаміты стваральнік віленскага барока Ян Глаўбіц (1743–1746 гг.), па праекце якога былі створаны пышныя алтары касцёла.





Дзейнасць Мальтыйскага ордэна на нашых землях была скасавана ў 1817 г. Пасля паўстання 1863 г. храм перадалі праваслаўным і пераасвяцілі ў гонар Святога Аляксандра Неўскага. Скульптуру Маці Божай Ларэтанскай пазней перадалі ў новы касцёл Найсвяцейшага Сэрца Іісуса, пабудаваны ў Сталовічах ў 1907-1911 г. Арыгінальная скульптура, на жаль, не захавалася. Зараз у храме знаходзіцца яе копія.







Касцёлу ў Сталовічах пашанцавала, бо ён захаваўся, хоць і быў значана перабудаваны. А вось пра рэзідэнцыю Жыгімонта Караля ў Крошыне і шпіталь, які ён там заснаваў, амаль няма звестак. Як яны выглядалі? Дзе менавіта знаходзіліся? Каго і як лячылі ў шпіталі? На гэтыя пытанні з цягам часу, безумоўна, адкажуць прафесійныя даследчыкі.
Каб пакаштаваць сапраўдную каву па-мальтыйску, трэба ехаць на Мальту. А да гісторыі слынных рыцараў можна дакрануцца і ў беларускіх Сталовічах. Чым яшчэ знакамітае гэтае мястэчка? Які помнік знаходзіцца побач з былым касцёлам? Адказы на гэтыя і іншыя пытанні ў час экскурсіі “Па абодва бакі “беларускага экватара” https://viapol.by/assembly/1.24.htm

17 апреля 2020 г.

Аматарам кавы і падарожжаў — у Міжнародны дзень кавы.
...Значны перыяд жыцця Адама Міцкевіча звязаны з Францыяй і Парыжам. Тут, смуткуючы па Радзіме, ён напісаў свайго “Пана Тадэвуша”. У Калеж дэ Франс ён узначальваў кафедру славянскіх літаратур і стаў першым прафесарам славянскай славеснасці ў гэтай установе, а яшчэ займаўся рэдактарскай справай. А ўявіць Парыж без кавы, якую вельмі любіў паэт, немагчыма! Самая знакамітая кавярня Парыжа, у якой у часы Адама Міцкевіча любілі збірацца літаратары і філосафы, была заснавана яшчэ ў 1686 г. сіцыліянцам Франчэска Пракопія дэі Кальтэллі, якога ўсе называлі проста Пракоп. Такая назва замацавалася і за кавярняй — Le Procope. Менавіта ў ёй любілі бываць сучаснікі Міцкевіча — Жорж Санд, Віктор Гюго, Анарэ дэ Бальзак...


Без кубачка духмянай кавы Бальзак увогуле не мог працаваць! Ён мог прайсці палову Парыжа ў пошуках якаснага зерня! Як адзначаў сам пісьменнік, толькі з кавай у яго “ідэі прыходзяць у рух і пачынаюць маршыраваць як батальёны вялікай арміі на вялікай вайне. Думкі ўздымаюцца да неба, як сцягі на высокіх флагштоках; кавалерыя метафар разгортваецца ў бліскучым галопе; артылерыя логікі выстрэльвае ўсімі патронамі з крытых вайсковых фургонаў; чарніла разліваюцца па паперы — начная праца пачынаецца і завяршаецца ў гэтых чорных патоках, як бітва пачынаецца і завяршаецца чорным порахам”. Кажуць, падчас напружанай працы пісьменнік выпіваў да 50 кубачкаў, а калі не было магчымасці заварыць каву, то проста жаваў зярняты! У рэальнасці, як сцвярджаюць біёграфы Бальзака, за дзень ён спажываў усяго 3-4 кубачкі, а за гады працы над “Чалавечай камедыяй” выпіў каля 15 тыс. кубачкаў духмянага напою.

27 октября 2019 г.

Продолжаем рассказ о туристском потенциале Клецка. В городе сохранились сакральные сооружения XVII — ХХ веков, здания госпиталя и пограничных служб начала ХХ века... Путешествуйте по Беларуси, господа! Приглашаем на экскурсии по Беларуси с посещением Клецка https://viapol.by/belarus.htm


С 1558 года, когда владельцем Клецка стал заклятый враг Боны Сфорца Николай Радзивилл Черный, началась новая эпоха в истории города. Ярким напоминанием о ней является комплекс бывшего доминиканского монастыря, сохранившийся на площади. Монастырь был построен 4-м клецким ординатом Станиславом Казимиром Радзивиллом. Выполняя волю своего деда Яна Альбрехта Радзивилла, он в 1683 году основал монастырь доминикацев и начал строительство каменного Благовещенского костела. При этом 13 горожан переселили на новые участки. Строительство шло быстрыми темпами, и уже 6 июня 1684 года храм был освящен.

Здание костела, построенное в стиле "сарматского барокко”, имеет вид вытянутого прямоугольника, с северной стороны которого размещается небольшая сакристия. Фасад храма украшают две массивные башни, между которыми находится треугольный фронтон почти ровной высоты с ними. Главный фасад в прошлом украшали ниши, скульптуры и лепнина.
В 1832 г. костел закрыли, а монастырь упразднили. В 1850 г. доминиканский костел был переделан под православную церковь. Именно тогда на храмовые башни поставили высокие шатровые крыши с маленькими луковичками. После Великой Отечественной войны храм был закрыт, в начале 1960-х гг. здание передали под спортзал профтехучилищу. С 1970 г. в бывшем костеле размещался производственный корпус филиала приборостроительного завода. В настоящее время в здании произведен капитальный ремонт, размещена Воскресенская церковь.
Рядом с храмом сохранилось двухэтажное каменное здание монастыря, возведенное в 1784-1810 гг. При монастыре действовал небольшой госпиталь, а также школа, в которой дворянских детей обучали чтению, письму, грамматике и другим наукам. В здании бывшего монастыря сейчас детская школа-интернат.



Клецк, как и другие города, всегда был многонационален и многоконфессионален. Уже в 1529 году упоминается о существовании в городе еврейской общины. Численность евреев в городе выросла в 18 веке при клецком ординате Мартине Радзивилле Алхимике, который принял иудаизм и окружил себя раввинами. Религиозной толерантностью отличался и его преемник Юзеф Николай. В 1796 г. при его финансовой помощи была построена главная синагога, фасад которой украшала геральдическая эмблематика Радзивиллов. Евреи тогда составляли более половины населения города. Здание синагоги было разрушено в июле 1942 г. во время ликвидации клецкого гетто.
В межвоенный период в Клецке действовала иешива Эц Хаим (древо жизни), в которой обучалось около 270 учеников. Здание иешивы, построенное в конце 1920-х годов, сохранилось на улице Гагарина. В сентябре 1939 г. руководитель иешивы Аарон Котляр с большой группой учеников бежал в Литву. Получив транзитные визы у японского консула в Каунасе Тиунэ Сугихара, они смогли через территорию Советского Союза выехать в Японию, а в дальнейшем в США.
После войны в здании иешивы работал районный дом культуры. С 1994 года оно пустует. 24 ноября 2014 года в Клецк приехала делегация ультраортодоксальных евреев из Беларуси, США, Израиля, Украины и Мексики, среди участников которой был внук А. Котляра. Впервые после долгого перерыва в иешиве прошел часовой урок Торы. В память об этом событии на стене здания установили мемориальную табличку.



О эпохе Радзивиллов в истории города напоминают и комплекс госпиталя, построенного в 1909 г. в стиле модерн. Здание больницы, выполненное в виде буквы «Ш», одноэтажное, накрытое вальмовой крышей. Его фасады насыщены декоративной пластикой. В 1995 году здания отреставрированы и сейчас здесь находится Клецкое ЖКХ.
Первый госпиталь в Клецке упоминается еще при Боне Сфорца в первой половине 16 века. В начале 17 века 2-й клецкий ординат Ян Альбрехт Радзивилл открыл госпиталь при Троицком костеле. В 1609 г. он дал фундуш, в котором обещал ежегодно выделять на его нужды 39 злотых, несколько бочек зерна, мясо и дрова. Госпиталь создавался не столько для лечения, сколько для содержания беспомощных членов общества. В некотором смысле он соединял функции лечебного и социального учреждения для бедняков. За пациентами присматривали духовные лица и госпитальные смотрители, двоих из которых назначал лично Радзивилл. В конце 18 века действовал госпиталь при доминиканском монастыре.



Сохранившиеся здания госпиталя были построены при 13 клецком и 15 несвижском ординате Юрии Фредерике Радзивилле. Во владение ординацией он вступил в 1904 году, однако из-за болезни большую часть времени провел в Вене под присмотром доктора и прислуги. Опеку над ординацией с 1904 по 1914 год осуществлял Эдвард Войнилович. По его инициативе еще в начале 1880-х годов в Клецке стал действовать первый банк. Войнилович поддерживал молодое белорусское движение, в частности, издание «Нашей Нивы». В 1911 г. в городе с успехом прошли гастроли Первой белорусской театральной труппы Игната Буйницкого, среди членов которой была Алоиза Пашкевич (Тетка).



Бурные события начала 20 века открыли новую страницу в истории города. По Рижскому мирному договору в марте 1921 г. Клецк оказался приграничным городом Второй Речи Посполитой. Об этом нам напоминают старые военные казармы, расположенные на Арининской горе.
В 1924 году правительство Второй Речи Посполитой приняло решение о создании Корпуса Охраны Пограничья (КОП) по всему периметру страны. На 1 км охраняемой границы в среднем приходилось 11 солдат. Один из батальонов расположили в Клецке.



Массивные, хорошо укрепленные здания казарм Корпуса Охраны Пограничья, спроектированные Тадеушем Новаковским, возводились под руководством Сигизмунда Выгоновского. Хорошо сохранилось здание штаба, с двух сторон которого расположились бывшие казармы. В казармы подавалось электричество из Несвижа, был проведен водопровод. Рядом находились хозяйственные постройки вроде кухонь, ванных, помывочных, прачечных, швейных мастерских и складов, конюшня на 200 лошадей. Выслеживать нарушителей границы и преступников в самом Клецке помогали служебные собаки.
Во время Великой Отечественной войны (с осени 1941 года по июнь 1944 года) здесь размещался лагерь военнопленных, затем авиационный госпиталь (1944- 1947 гг.), воинская часть (с марта 1947 по декабрь 1996). С 1996 года казармы не используются по назначению. Из всех казарменных помещений сохранилось в целости одно, второе разрушено. От второго здания остались лишь ворота и правое крыло.

Клецк сейчас пока мало посещается туристами, но мы вставили этот город в наш новый маршрут: "Радзивиллиада" (Слуцк — Радзивиллимонты — Клецк — Снов — Вишневец — Новый Свержень). Приглашаем весной 2020 года!

24 октября 2019 г.

В центре Клецка в живописном месте на берегу пруда в 2017 году появился памятный знак, посвященный сразу нескольким важным событиям в жизни города: первому упоминанию в письменных источниках в 1127 году, получению городом герба и деятельности книгопечатника Сымона Будного. Приглашаем на экскурсии по Беларуси с посещением Клецка https://viapol.by/belarus.htm


Клецк впервые упоминается в документах в 1127 году в связи с походом южнорусских князей на Полоцкую землю, среди участников которого была дружина Вячеслава Ярославича из “Клечьска”. Название города пытались связать со словом “кол” (частокол), с мифической рекой Клечью, а также с березовой порослью — “клечью”. Однако, скорее всего, появилось оно во время строительства крепостных стен на берегу реки Лань. Состояли они из похожих на срубы домов клетей — (городней), в которых находились помещения для стражи, оружия и продовольствия. Пустые клети заполняли землей и камнями. Легенда же связывает название города с жестоким князем, который жил когда-то на этой земле. Провинившихся подданых по приказу князя бросали в клеть, от того и прозвали его Клецаком. Когда князь решил жениться, выбор его пал на девушку из бедной семьи. Получив отказ, он в гневе топнул ногой, и в тот же миг земля расступилась, образовалась огромная яма, которая мгновенно заполнилась водой. Девушка превратилась в небольшую птичку и беспрепятственно улетела, а князь тяжёлым камнем пошёл на дно ямы, которую люди назвали Клецаковой.



Герб Клецка представляет собой барочный щит, в золотом поле которого под княжеской короной находится охотничий рожок с золотой фурнитурой. В основу современного лег исторический герб, полученный городом 27 августа 1652 г. Великокняжеская корона темно-малинового бархата с опушкой из горностая напоминает о том, что Клецкие земли в XIV–XV вв. были великокняжеским владением, а охотничий рожок (труба) — о том, что город долгое время являлся центром Клецкой ординации магнатов Радзивиллов. Эта феодальная административная единица имела свой замковый суд и собственную военную хоругвь (отряд). К Радзивиллам город перешел в 1558 г. после смерти Боны Сфорца.



По приглашению Николая Радзивилла Черного в город приехал «белорусский Вольтер» — выдающийся гуманист, просветитель и философ Сымон Будный. Сымон Будный — церковный реформатор, придерживался кальвинистских взглядов. Он не только выступал перед жителями Клецка с проповедями, но и вел занятия в школе, основанной при кальвинистском сборе. Именно в Клецке 18 апреля 1563 г. Будный написал «Цюрихскую рукопись» — письмо швейцарскому богослову Генриху Булингеру, в котором он выступил с критикой догмата о Святой Троице. Возможно, что гостем Будного в Клецке был монах Артемий — один из церковных деятелей Московии, сбежавший в ВКЛ от преследований на родине. Не разделяя многих взглядов Будного, он, тем не менее, называл его «человеком, награжденным наивысшим смыслом и разумом».



Именно в Клецке Будный написал свой знаменитый «Катехизис» — первую книгу на белорусском языке, изданную на территории современной Беларуси в 1562 году в Несвижской типографии. Возможно, что и вторая книга Будного, изданная на белорусском языке в Несвиже, — “Аб апраўданні грэшнага чалавека перад Богам” — также была написана здесь, в Клецке.



На берегу пруда находится мостик с фигурами знаков зодиака. Загадав желание у своего знака Зодиака, отправляемся на окраину города в урочище “Красный Став”, где в августе 1506 г. состоялась знаменитая Клецкая битва.



В 1996 году на невысоком холме установили православный и католический крест, а между ними — памятный валун с мемориальной доской. Именно здесь литвинское войско наголову разбило татар. Отступая, они завязли в болотистой пойме реки Цепры, вода в которой стала красной от крови. С тех пор это место стали называть Красный Став. Итогом этой уникальной операции стало освобождение всех пленников татар (около 40 тысяч человек), захват богатых трофеев (в том числе 30 тысяч лошадей), а также полное уничтожение орды.



По иронии судьбы победу над крымчаками одержал человек, в жилах которого текла татарская кровь. Им стал фаворит великого князя Александра Михаил Глинский. Во время битвы Глинский находился в самых горячих местах, под ним трижды убивали коня. Литвинское войско три дня стояло под Клецком, перехватывая возвращавшиеся чамбулы татар. 8 августа 1506 года, похоронив убитых, войско направилось в Вильню. Великий князь Александр, находившийся на смертном одре, получив известие о разгроме татар, плакал от радости.
О Клецкой битве писали поэт Ян Вислицкий и публицист Михалон Литвин. Матей Стрыйковский посвятил ей целую главу в своей “Хронике польской, литовской, жамойтской и всея Руси”. Он специально приезжал в Клецк и Цапру, чтобы осмотреть поле боя:

І цяпер, як аратай з плугам там праходзіць,
Знакаў яўных нямала ў баразне знаходзіць
(Сам жа бачыў): і латы, і лукі, і стрэлы,
Дзіды, шаблі — адзнакі даўніны зымшэлай.

После разгрома татар впереди у города был период отосительно мирной жизни и расцвета, связанный с королевой Боной Сфорца. В ноябре 1519 г. Жигимонт 1 Старый подарил молодой очаровательной жене не только Пинск и Давыд-Городок, но и Клецк. Возможно, когда-нибудь на городской площади появится памятный знак в её честь. К середине 16 века благодаря аграрной реформе, проведенной Боной Сфорца, Клецк приобрел черты типичного европейского города Нового времени. Центром городской жизни стала рыночная площадь, на которой проходили ярмарки и торги. Но… прошли века, площадь и отходящие от нее, словно лучи солнца, улицы изменили свой облик и свои названия. Сейчас она носит имя… Владимира Маяковского. А четыре улицы: Гагарина (бывшая Виленская), Ленина (бывшая Несвижская), Первомайская (бывшая Пинская), а также Советская (бывшая Цеперская). Боже, что за названия!



О новейшей истории Клецка — в нашем следующем материале.

21 октября 2019 г.

Аквамариновому ожерелью подобны озера северной Беларуси. Их — больших и малых — многие тысячи. А самое крупное из них — Нарочь. Переливаясь всеми мыслимыми оттенками голубизны, драгоценным камнем в темно-зеленой оправе хвойных лесов легло это озеро среди моренных гряд и возвышенностей, оставленных ледником. Вокруг Нарочи и на ее берегах расположилось множество старинных поселений, среди которых и Мядель. Наша экскурсия «Голубое ожерелье Нарочанского края» по маршруту Мядель — оз. Нарочь — д. Нарочь — "Голубые озера" — Засвирь — Шеметово https://viapol.by/assembly/4.1.htm познакомит с этим городом. Следите за расписанием на следующий год!


В письменных источниках Мядель именовался в прошлом по-разному: Мядел, Медело, Меднол, Медюль… Город окружают три озера: Нарочь, Мястро, Баторино. А чуть поодаль находится и четвертое озеро — Мядель, на одном из островов которого сохранились остатки городских укреплений ХІ столетия, принадлежащие, по мнению археологов, порубежной крепости Полоцкого княжества. С трех сторон городище омывалось водой, а с четвертой к нему подходил глубокий ров.



В конце ХІV — начале ХV века это древнее поселение прекратило свое существование. Его сменило новое — на берегу соседнего озера Мястро, но тоже под именем Мядель. Вплоть до ХХ века местечко делилось на Старый и Новый Мядель. И если Старый Мядель был собственностью крупных магнатов и шляхты, то Новый считался королевским владением.



Старый Мядель отошел к старшей ветви рода Радзивиллов, и в 1518 году канцлер великий литовский, воевода трокский и виленский Миколай Радзивилл получил от императора Максимилиана I титул князя Священной Римской империи «на Гонязе и Мяделе». А это значит, что уже тогда в Мяделе был замок, поскольку княжеский титул давали только владельцу замка. Старшая, гонязско-мядельская ветвь Радзивиллов вымерла в 1542 году — и Мядель оказался у младшей, биржанско-дубинковской ветви, после чего стал переходить из рук в руки…

Что касается Нового Мяделя, занимающего ныне южную часть современного города, то поначалу он принадлежал князьям Свирским, затем попал к Гаштольдам, а после смерти в 1542 году последнего представителя этого могущественного рода, виленского воеводы Станислава Гаштольда (какое удивительное, не правда ли, совпадении дат ухода с исторической сцены влиятельных магнатов — владельцев Мяделя!), стал собственностью короля и великого князя Сигизмунда І Старого, подарившего город своему сыну Сигизмунду ІІ Августу.

Таким образом, имущественные интересы князей Радзивиллов и династии Ягеллонов соприкасались в Мяделе очень тесно. Пройдет немного времени — и родная сестра Миколая Радзивилла Рыжего — овдовевшая Барбара, в замужестве Гаштольд, станет женой Сигизмунда ІІ Августа, а стало быть, королевой польской и великой княгиней литовской. Брак этот продлится совсем недолго, но стремительно вознесет Радзивиллов на вершину пирамиды власти в Великом Княжестве Литовском.



После второго раздела Речи Посполитой (1793), уже оказавшись в составе Российской империи, Старый и Новый Мядель к началу ХХ века слились в один город. Сегодня это административный центр Нарочанского курорта. В непосредственной близости от Мяделя располагаются курортный поселок Нарочь, санатории, дома отдыха, турбазы, кемпинги, пансионаты, оздоровительные лагеря для детей…

ЗАМОК НА ПОЛУОСТРОВЕ

На острове озера Мястро уже в ХV столетии был возведен замок, соединенный с городом деревянным мостом. Сейчас это городище, именуемое местными жителями «Замком», возвышается над озером Мястро и прилегающей к нему заболоченной низиной почти на четыре метра. Пригорок на полуострове (со временем остров превратился в полуостров) занимает территорию около полутора гектаров. Исследованный здесь в 70—80-х годах ХХ века культурный пласт составляет около метра.



Замок просуществовал до начала ХVІІІ столетия. Вокруг него была сооружена каменная стена из валунов на известковом растворе. По периметру Замчища располагались пять полукруглых каменных выступов — бастей. Основу цитадели составляли башня (возможно, даже не одна) и дворец. На замковом детинце стояли также предназначенные для слуг жилые дома и хозяйственные строения. В ХVІІ столетии Мядельский замок был дополнительно укреплен нижним поясом обороны — земляными валами с бастионами и рвом, заполненным водой из озера.

Перейдя в 40-х годах ХVI столетия к Сигизмунду ІІ Августу, княжеская резиденция стала великокняжеской и превратилась в административный центр округи. Разрушенная в Северную войну, она уже более не восстанавливалась. Приходится только сожалеть, что один из первых, если не самый первый каменный частновладельческий замок в Беларуси дошел до наших дней, что называется, «на археологическом уровне». Скрытый под землей, он требует недюжинной работы фантазии, дабы реконструировать его былой облик…

БОСЫЕ МОНАХИ ДОШЛИ ДО МЯДЕЛЯ…

Другая заслуживающая особого внимания историческая достопримечательность Мяделя — Мариинский костел, поставленный на вершине крутого холма. Окружающие его могучие деревья создают ту интригующую завесу, за которую искусно прячется памятник, «мерцая» с различных ракурсов сквозь тяжелую, густую зелень парка то куполом, то своими фасадами. Он словно любуется тем впечатлением откровенного удивления, какое производит, пожалуй, на всякого, кто видит его впервые...



Костел строился в составе монастыря кармелитов босых и был освящен во имя Девы Марии (впоследствии к имени Девы добавлено слово «шкаплерная», ибо накидка-шкаплер является неотъемлемой частью облачения монахов этого ордена). Согласно церковному преданию, Братство Кармеля — древнейшее из всех монашеских братств, ибо основано оно было еще в ветхозаветные времена пророком Илией на горе Кармель (ныне Израиль).

Святыня возведена в 1754 году на средства тогдашнего владельца Старого Мяделя Антона Кощица. Последний привез из Рима мощи святого мученика Юстина (Иустин Философ, ок. 100—165), которые сделали здешнюю обитель широко известным местом паломничества. В 1832 году, после разгрома «Листопадовского» восстания, царские власти монастырь ликвидировали; мощи впоследствии были переданы в Мосар — в костел Св. Анны, где находятся по сей день. Позже, в 60-х годах ХІХ века, костел был переосвящен в православную церковь. В 1927 году его возвратили кармелитам. В советское время святыня использовалась для хозяйственных нужд, затем долгие годы пребывала в полуразрушенном состоянии, находясь на грани исчезновения. Но в 1989 году храм отдали верующим — и он буквально ожил из руин!..



Квадратный в плане памятник имеет центрическую композицию — традиционную для ренессанса, но нехарактерную для сменившей ренессанс архитектуры барокко. Граненый, красиво очерченный купол святыни опирается на барабан и увенчан башней-фонарем. Внутреннее пространство костела залито светом, льющимся как из боковых окон, так и из подкупольного пространства. Симметричная композиция храма создает впечатление монументальности и уравновешенности каменных масс.

Под костелом располагается крипта, которая служила прежде фамильной усыпальницей Кощицев. Возможно, именно это обстоятельство и продиктовало в середине ХVІІІ века столь своеобразную компактно-центрическую композицию храма: удивляя скульптурностью и гармонией форм, он предстает перед зрителем как надгробный памятнику роду.

13 июня 2019 г.

Возраст Дятлова историки в последнее время отодвинули к 1440-м годам — именно тогда поселение попало в документы земельных пожалований великого князя Казимира Ягеллончика. Сразу же оговоримся: древние письменные источники не знают имени «Дятлово» — оно появилось лишь в 1866 году! А до той поры у нынешнего Дятлова было множество других названий: Здетело, Зецело, Здзецель, Здзенцель, Дзенцол и т.д. Во всех этих наименованиях специалисты усматривают балтскую первооснову, не имеющую, разумеется, никакого отношения к «дятлам». 29 июня — сборная экскурсия "Зельвенский кирмаш" по маршруту Сынковичи — усадьба Верес — Зельва — Деречин — Дятлово — Новая Мышь https://viapol.by/assembly/1.26.htm


Полагают, что в основе старого имени города заключен смысл «связывать», «соединять». Что с чем? Вероятно, в давние времена здесь был волок между реками Неманского бассейна — Молчадью и Щарой. Это и стало причиной появления тут двора, а впоследствии — местечка, которое сразу же попало в хорошие руки. Поначалу Дятловом владели могущественные князья Острожские. Их в первой четверти ХVІІ века сменили Сапеги, и в частности Казимир Лев Сапега, сын выдающегося государственного деятеля канцлера Льва Сапеги.



Этот рафинированный аристократ, меценат и библиофил был к тому же ревностным католиком и оставил после себя немало храмов и монастырей в разных частях Беларуси, за что в свое время удостоился от Святого престола имперского княжеского титула. Благодаря его усилиям к 1646 году здесь был построен костел Вознесения Пресвятой Девы Марии, двадцатью годами ранее заложенный его отцом.

МОЛИТВА В КАМНЕ

В середине XVIII столетия святыня была кардинально перестроена архитектором Александром Осикевичем на средства Миколая Фаустина Радзивилла, который прославился как на военном, так и на государственном поприще. Родился и скончался он в Дятлове, и после его смерти работы в костеле завершила его жена Барбара Франтишка. Сердце Миколая Фаустина было погребено в обновленной святыне, а тело — в фамильной усыпальнице Радзивиллов в Несвиже…



Храм являет собой образец стиля «виленского» барокко, одним из творцов которого и был упомянутый выше зодчий. Вознесенные к небу ажурные башни, их утонченный силуэтный рисунок, гребешок фронтона, в котором помещен сияющий лучами Божественной славы треугольник — символ Св. Троицы, мажорный, приподнятый настрой памятника — все это производит неизгладимое впечатление.



В оформлении интерьера храма встречаются обильная стукковая лепка и филигранная резьба по дереву. Полны экспрессии шесть деревянных скульптур святых в главном алтаре, художественную тему которого продолжают боковые алтари. А хрупкий амвон, с геральдическими знаками, картушами и символической атрибутикой, воспринимается как изысканная фантазия рококо.



Напоминанием о «сапеговском» прошлом костела остались лишь контрфорсы, стоящие при боковых фасадах и апсиде. В тени этого блестящего памятника, солирующего на площади 17 Сентября, оказалось несколько одно- и двухэтажных камениц ХІХ — начала ХХ века, вплотную приставленных друг к другу. Они обращены к площади своими узкими торцевыми фасадами, на которые «наклеены» штукатурные аппликации «под барокко». Некогда эти здания были свидетелями шумных торжищ, что происходили на Рынке.



ПРИЗРАК ЗАМКА-ДВОРЦА

Улица Замковая связывала торговый центр местечка со здешним замком. Его заложил в дереве на каменном фундаменте еще князь Константин Острожский. Перестраивали Сапеги. Сожгли шведы во время Северной войны (1700 — 1721). Но до их прихода в замке, в январе 1708 года, остановился на неделю царь Петр І. На зимних квартирах в Дятлове и его окрестностях расположилась тогда русская армия под командованием светлейшего князя Александра Меншикова. В Москву, Петербург, Псков, Гродно и другие города Петр шлет отсюда письма, депеши, распоряжения, именуя в них Дятлово — Дзенцолами. 20 января царь выезжает в Гродно.

Однако тогда же, в январе 1708 года, начался последний в той военной кампании «великий» поход шведского короля Карла ХІІ, который, идя со стороны Гродно, сметал все на своем пути. Досталось от грозных шведов и местечку Дятлово, которым на ту пору владели уже Радзивиллы. Интригуя спасения ради, они в Северной войне становились то на одну, то на другую сторону, за что жестоко поплатились… С окончанием войны Миколай Фаустин Радзивилл возводит на месте прежнего замка импозантный дворец. Во всей красе своей — глаз не оторвать — дворец смотрит на нас сегодня с гравюры Наполеона Орды...



Поднятое на высокий цоколь двухэтажное здание с угловыми контрфорсами и двумя трехъярусными башнями выглядело внушительно и — грациозно. В центре дворца размещался ризалит с волнистым фронтоном, украшенным гербовым картушем. Профилированные карнизы, пилястры с коринфскими капителями обогащали пластику этого каменного барочно-рокайльного цветка. Извивы акантового листа, гирлянды, драпировки, портретные горельефные медальоны, орнаментика сплошным ковром покрывали фасады княжеской резиденции. Парадным залом дворец был обращен в сторону парка и пруда.



Роскошные чертоги послужили не только Радзивиллам, но и сменившим их Солтанам. К последним Дятлово перешло в конце ХVІІІ столетия после брака одной из дочерей Миколая Фаустина Радзивилла с важным вельможей маршалком надворным литовским Станиславом Солтаном. На склоне лет он принял участие в восстании 1830–1831 годов; после разгрома восстания оказался за границей, а его владения были конфискованы. Царские власти превратили дворец в кавалерийские казармы. В начале ХХ века здание использовалось под школу, затем — под больницу. Ныне оно пустует и разрушается — под благодушные разговоры местных властей о чаемой ими реставрации…

ИМЯ В ИСТОРИИ

В центре Дятлова поставлен памятник человеку яркой и трагической судьбы — Игнату Дворчáнину Родился он неподалеку отсюда в крестьянской семье. В 30 лет стал доктором философии, защитив в Пражском Карловом университете диссертацию на тему «Франциск Скорина как культурный деятель и гуманист на белорусской ниве».



По возвращении на родину Игнат Семенович принимает активное участие в деятельности Громады — массовой крестьянско-рабочей организации, которая защищала интересы белорусского населения в Польской Республике, куда после Рижского договора 1921 года вошла западная часть Беларуси. После разгрома Громады (1927) и ареста ее руководителей Игнат Дворчанин становится одной из центральных фигур национально-освободительного движения в Западной Беларуси — возглавляет в сейме Белорусский посольский клуб «Змаганьне».

Приговоренный польскими властями за активную политическую деятельность к тюремному заключению, он после обмена политзаключенными между СССР и Польшей оказался в 1932 году в Минске — в Академии наук. Впоследствии был сослан уже советскими властями на Соловки, а в 1937 году расстрелян в Ленинграде. Ему шел 43 год…

6 июня 2019 г.

Трудами Джованни (Яна) Мария Бернардони (1541—1605) возведен несвижский костел Божиего Тела — первый памятник барокко в Восточной Европе. В 1993 году бронзовый бюст творца этого уникального храма был открыт в Старом парке Несвижа. К великому сожалению, не сохранилось портретного изображения знаменитого архитектора, и скульптор Сергей Гумилевский, отталкиваясь от собственных представлений о творческом и жизненном кредо зодчего, создал образ сильного, целеустремленного человека… Экскурсии в Несвиж в Виаполе — каждую неделю; каждые среду, четверг, пятницу, субботу... Приглашаем! https://viapol.by/assembly/1.1.htm


ДОРОГОЙ ИЗ АЛЬП — В РИМ

Родившись в 1541 году в местечке Каньо (Cagno), среди очаровательных пейзажей на севере Италии, в Ломбардии, граничащей со Швейцарией, Бернардони подрастал и мужал в окружении архитектурных шедевров и носителей имен, принадлежащих ныне Олимпу общечеловеческой культуры. 23-летним молодым человеком попал он в Рим, стремясь вступить в орден иезуитов и стать архитектором. Случилось это в 1564 году, когда иезуиты готовились к строительству своего главного храма во имя Иисуса (il Gesù — иль Джезу́) по плану, выполненному перед уходом из этого мира Микеланджело, коему принадлежит откровенное признание: «Лишь с красотою дружен гений мой. Она меня с рожденья уязвила…»



Создавал Иль Джезу Джакомо Бароцци да Виньола, а окончательную отделку храма выполнил его ученик Джакомо делла Порта, который обучался архитектурному мастерству и у Микеланджело. Такое созвездие имен не могло не оказать глубокого влияния на формирование таланта будущего автора несвижского костела иезуитов, в котором он блестяще реализовал идею и модель римского прототипа и с которого началось триумфальное двухсотлетнее шествие стиля барокко по нашей земле…

Почти два десятилетия трудился для ордена Джованни Мария Бернардони в родной Италии (Рим, Милан, Флоренция, Неаполь) и на острове Сардиния, что принадлежал тогда Испании. Опыт, мастерство, профессиональная уверенность обретены. И, присягнув на верность ордену, дав монашеские обеты Бедности, Целомудрия и Послушания, «брат-прислужник» отбыл в Речь Посполитую. Здесь он проживет двадцать два года — до своей кончины. Из них тринадцать лет — в Несвиже у князя Миколая Крыштофа Радзивилла Сиротки (1549 — 1616).





В СТОЛИЦЕ РАДЗИВИЛЛОВ

По дороге в Несвиж Бернардони на три года задержался в Польше (главным образом — в Люблине) и сразу же недвусмысленно показал свой характер тамошним иезуитам: он не каменщик, но — архитектор и приехал для проектирования и руководства строительными работами. Иезуиты пожаловались на его строптивость в Рим, однако были вынуждены согласиться с доводами упрямого итальянца!

И вот наконец-то Несвиж! Сюда в середине 1586 года, после многочисленных напоминаний князя Сиротки, прибыл архитектор-монах и, выполнив проект костела, возвел его. 1 сентября 1593 года в храме состоялось первое богослужение…



Рядом с костелом шло и строительство, им же опекаемое, ренессансного коллегиума, запроектированного в Риме и, к сожалению, почти полностью утраченного еще в первой половине ХIX столетия.



В 1596 году Бернардони посылает из Несвижа запрос генералу ордена насчет своего нового назначения, ибо, по его мнению, здесь он полностью выполнил свою миссию. Тем не менее архитектор задержится в этом городе аж на три года — до отъезда в Краков, откуда его к себе вызовет уже Бог...

Чем же он занимался в 1596—1599 годах, когда ему было уже давно за пятьдесят? Проектировал или возводил новые постройки? Некоторые исследователи именно так и полагают, без достаточных к тому оснований приписывая Бернардони авторство нескольких архитектурных памятников как в самом Несвиже, так и в окрестностях радзивилловской столицы и даже — вдали от нее. При этом основным доказательством такой «атрибуции» творческого наследия Бернардони служат или зыбкие косвенные данные, или так называемые «аналогии» (а методом аналогий, как выразился один шутник, можно без труда доказать, что Бог есть и что Бога нет).



Так вот, скрупулезно анализируя документы, известный белорусский архитектор-реставратор и тонкий знаток творчества Бернардони — Валентин Калнин пришел к выводу, что его герой по ночам... вглядывался в небо. Надо же! Ведь туда, заметим попутно, каждодневно направлен и взгляд величественного купола-ока несвижской Фары…

Письмо, посланное Бернардони своему другу и учителю, знаменитому математику и астроному Христофору Клавию (современники называли последнего «Эвклидом ХVI века»), однозначно свидетельствует: зодчий был увлечен астрономией не меньше чем архитектурой и профессионально изучал небесную науку. Убедительный тон эрудита и научная осведомленность отчетливо явлены в этом письме, хотя и написанном уже в Кракове (где Бернардони до последних дней своих строил иезуитский костел Святых Петра и Павла), но подводящим итоги его наблюдений за небом еще в Несвиже.



Нервный почерк автора письма явно выдает его возбуждение. И откровенно говоря, ему было чего волноваться: результаты измерений разными методами привели в замешательство Бернардони своим досадным несовпадением — вот он и просит мэтра астрономии помочь ему разобраться во всем, настойчиво просит вновь и вновь... Это — словно крик человека, оказавшегося в тупике. Невольно возникает мысль: а не была ли для Бернардони астрономия главным смыслом жизни? Для такого предположения и в самом деле есть твердые основания…

В ПОИСКАХ СВОЕЙ ЗВЕЗДЫ

Бернардони двинулся из Каньо в «Вечный город» поздней осенью, когда Млечный Путь направлен с севера Италии на Рим. Таково было не лишенное мистики начало его «звездного пути». В Риме он знакомится с Клавием — консультантом по расчетам церкви Иль Джезу. 2 июня 1567 года, когда Бернардони работает на строительстве иезуитской святыни, Рим накрывает солнечное затмение — ошеломляющий знак Небес! Был ему и другой знак — уже в Сардинии: на небе почти два месяца легкомысленно красовалась своим хвостом — от созвездия Стрельца до Козерога — большая комета, заслонившая своим блеском даже Венеру...

По всему видно: таинственное небо навсегда взяло в плен трепетную душу Бернардони. Он возил с собой книги по астрономии, как и архитектурные трактаты. Из Италии в Польшу, из Польши — в Несвиж, из Несвижа — вновь в Польшу... Его упрекали в том, что он тратит время на эти «непрофессиональные занятия», — а он все равно хватался по вечерам за астролябию…



Наконец, отнюдь не исключено, а, напротив, весьма вероятно, что именно Бернардони с его увлеченностью астрономией и математикой имел самое прямое отношение к знаменитой «Радзивилловской карте Великого Княжества Литовского», впервые опубликованной в Амстердаме в 1603 году (ее другое, уцелевшее издание датируется 1613 годом). Экземпляр этой карты в 2000 году был подарен в Несвиже наследниками Миколая Крыштофа Радзивилла Сиротки «всему белорусскому народу» и сейчас находится в Национальном музее истории и культуры Беларуси в Минске.

Похоже, История отдает нам свои долги: возвращает нам Джованни Мария Бернардони — иного, чем мы знали его прежде. Он искал свою звезду, как ищет ее, пожалуй, каждый из нас, и сам стал яркой звездой на тысячелетнем небосводе белорусского монументального зодчества. Бернардони принес на нашу землю дух Рима ХVI столетия — дух Европы, к коей мы принадлежим не только географически (стоит лишь взглянуть на карту!), но и исторически, культурно, ментально. Пример Несвижа доказывает это — давно и безусловно!

30 мая 2019 г.

Излюбленным местом обитания муз в Древней Греции служили горы Парнас и Геликон. Там, в тенистых рощах, под журчанье прозрачных родников они прославляли Аполлона. Свой «Парнас» есть и в Беларуси. Только находится он не на горе, а на берегу небольшой речушки Змейки, старинное название которой Дзвея. Там, в живописном месте расположилась деревня Полонечка, где рождались оперы и сонеты, а также научные труды по этнографии. Посетить Полонечку, познакомиться с ее достопримечательностями можно, отправившись на экскурсию «Каменная летопись Новогрудчины» https://viapol.by/assembly/1.31.htm в эту субботу 1 июня (а потом еще и 27 июля!)


По документам Полонечка известна с 1428 года как владение Ульяны Гольшанской — жены великого князя литовского Витовта. В конце 16 века владельцами Полонечки были Рудомины-Дусяцкие — шляхетский род герба «Трубы». Один из представителей этого рода — Андрей Янович (около 1595-3.09.1632), вступив в орден иезуитов, прославился как проповедник, автор религиозных произведений на китайском языке.

Как миссионер он служил в португальских колониях Гоа, Макао, затем в Китае. Ян Матвеевич Рудомина-Дусяцкий (около 1543 — 21.07.1621) стал фундатором строительства костела в Камаях. Ян участвовал в знаменитой Хотинской битве 1621 г. с турками. Он описал битву в поэме «Правдивый диариуш экспедиции Короны Польской и Великого княжества Литовского против Османа в Валахии счастливо осуществленной». О друзьях Яна Рудомины-Дусяцкого, погибших в битве, напоминает мемориальная плита, установленная по его распоряжению в костеле Преображения Господня в Новогрудке в 1643 г.

Следующими владельцами Полонечки стали Сесицкие — шляхетский род герба «Голова буйвола». В 1704 году имение в качестве приданого принесла своему мужу Михаилу Антонию Радзивиллу — правнуку знаменитого Николая Христофора Радзивилла Сиротки — Марцианна Сесицкая, значительно расширив владения мужа.

Настоящей культурной столицей края Полонечка стала при внуке Михаила Антония — Матее Радзивилле, который с 1773 г. сделал имение своей резиденцией. По отзывам современников, Матей Радзивилл «росту был малого, худой, голову брил и платье носил старопольское. Усы его были длинны и висели по старой моде. Лицо носило печать какой-то грусти, и хотя он не очень старался приобрести сторонников, тем не менее, пользовался всеобщей доверенностью за свое благородство и честность».



В 1777 году в Полонечке гостил Денис Фонвизин — автор «Недоросля». О своем визите он сделал запись в дневнике: «29 августа приехали обедать в местечко Полонечка к Радзивиллам. Тут мы приняты были очень хорошо в доме самого хозяина. Обед хороший, на серебре, и вина лучшие». И хотя визит был очень кратким, он вошел в местные легенды. Мол, после обильных возлияний Фонвизин в сопровождении знаменитого Кароля Станислава Радзивилла Пане Коханку охотился на местных красавиц.
Во дворце Матея Радзивилла царила творческая атмосфера. Театром он увлекся еще в детстве, в Несвиже. Его мать, рано овдовев, вышла замуж за знаменитого гетмана литовского, воеводу виленского Михала Казимира Радзивилла Рыбоньку. Живя во дворце, Матей подружился с сыном воеводы от первого брака Каролем Станиславом Пане Коханку.

Матей Радзивилл прославился как композитор, автор многочисленных мазурок и полонезов, сонат и серенад. В 1784 г. к визиту короля Станислава Августа Понятовского в Несвиж именно Матей Радзивилл написал либретто оперы «Агатка, или приезд пана». История о любви простых крестьянских девушки и парня, о злом управляющем и справедливом хозяине имения долгое время пользовалась большой популярностью и ставилась в Варшаве, Любине, Вильне, Львове. Еще одна опера Матея Радзивилла — «Войт альбанского селения» — была поставлена в 1786 г. на именины хозяина несвижского дворца. В ней осуждалось жестокое обращение с крестьянами. Патриотически настроенный князь принимал самое активное участие в жизни края: избирался послом на сейм в 1780 г., а спустя десять лет (в 1790 г.) получил должность каштеляна виленского, поддержал Конституцию Речи Посполитой, принятую 3 мая 1791 г. Когда началась война в защиту Конституции, Матей Радзивилл заявил: «Вначале Родину, а уж потом радзивилловский дом хочу видеть счастливым». Не задумываясь, он передал войску Великого княжества Литовского замки, арсеналы и радзивилловскую милицию, которыми распоряжался как опекун малолетнего несвижского ордината Доминика Иеронима Радзивилла. Матей Радзивилл принимал активное участие в подготовке восстания под руководством Тадеуша Костюшко и даже даровал личную свободу своим крестьянам, вступившим в ряды повстанцев. После поражения восстания лишился права опеки над Домиником Радзивиллом. После смерти Матея в 1800 г. владельцем имения стал его сын Константин.

Родившийся в год второго раздела Речи Посполитой (1793 г.), Константин Радзивилл разделял взгляды будущих декабристов. В 1820 году он вступил в тайное политическое общество «Национальное масонство», затем — в Патриотическое общество. Для обсуждения совместных действий в 1823 г. часто встречался в Вильно с Александром Бестужевым. После трагедии на Сенатской площади в 1825 году Константина Радзивилла арестовали, однако ссылки он избежал. Поселившись в родовом имении Полонечка, князь посвятил свою жизнь образовательной, культурной и просветительной деятельности у себя на родине, был куратором и попечителем народного образования в Минской и Гродненской губернии. Много внимания Константин уделял своему имению в Полонечке.



Исследователи склоняются к мнению, что формироваться усадьба в Полонечке стала во второй половине 18 века. Ее перепланировку после 1773 года начал Матей, а затем продолжил его сын Константин. В результате в первой четверти 19 века на берегу Змейки сформировалась большая усадьба, включающая парадный двор с дворцом, французский и английский парки, часовню, хозяйственный двор и овощной огород, оранжерею и мельницу. Английский парк состоял из четырех террас, спускавшихся к берегу реки. Перед дворцом находились солнечные часы, центральная аллея от дворца вела к деревянной часовне-усыпальнице.



Доминантой усадьбы являлся дворец, построенный по проекту неизвестного итальянского архитектора по примеру виллы Тривулзино на озере Комо в Италии. В оформлении фасадов дворца были использованы гермы — четырехгранные колонны, увенчанные скульптурными изображениями древнегреческих героев или философов. Такой элемент декора является уникальным для Беларуси. На треугольном фронтоне дворца имелись лепные изображения радзивилловского орла, княжеской митры, монограммы владельцев в обрамлении венка из листьев.



Центральную часть дворца на первом этаже занимал большой холл с двумя мраморными каминами. Во внутренней отделке комнат широко использовались зеркала, чтобы создать ощущение бескрайности пространства. Во дворце находилась библиотека в 4 тысячи томов, архив, коллекция монет, картины известных художников, в том числе Юзефа Пешки и Яна Рустема.



В гости к Константину Радзивиллу в Полонечку приезжали многие деятели культуры, в том числе и поэт Владислав Сырокомля, отметивший «чудный сад, красивый и интересный во многих отношениях дворец», а также гостеприимство хозяина. Он написал рецензию на первый номер журнала «Narod i czas», редакция которого в 1845 г. находилась во дворце.
Константин Радзивилл стал одним из первых, кто изучал народный фольклор. Белорусский язык он называл «кривицким наречием». В архиве Российской академии наук в Санкт-Петербурге хранится его рукопись «Этнографические сведения о жителях Новогрудского уезда». На 32 страницах собраны тексты купальских и свадебных песен, описание различных обычаев и обрядов.



После смерти Константина, последовавшей в 1869 году, его сын Матей Юзеф предпочел жить в имении жены в Загже под Варшавой, туда он перевез значительную часть ценностей из отцовского дома. В 1876 году в Полонечке побывал Наполеон Орда, запечатлев усадьбу на своем рисунке. Матей Юзеф Радзивилл в 1886 году принял участие в знаменитой охоте, которую владелец Несвижа Антоний Вильгельм Радзивилл устроил в честь принца Вильгельма — будущего кайзера Вильгельма II. Художником-документалистом охоты стал Юлиан Фалат, который не только запечатлел на своих полотнах сцены охоты, но и оставил воспоминания о ней. Юлиан Фалат писал, что именно Матей, в нарушение этикета, сделал первый выстрел по медведю, оказавшийся удачным, и это испортило настроение принца. Однако, к счастью, медведь оказался неказистым и маленьким, что позволило князю достойно выйти из щекотливого положения и произнести: «Ваше Величество, малый медведь — это для меня, а большой — для Вашего Величества».



Только в конце 19 века в дедовское имение вернулся Альберт Станислав. При нем была достроена широкая парадная лестница, изменены интерьеры дворца, пристроен зимний сад в неоготическом стиле. Во дворце появилось паровое отопление и электрическое освещение.



Еще одной достопримечательностью Полонечки является костел Святого Юрия. Он находится недалеко от дворца. Деревянный храм был построен здесь еще в 1751 году. В нем крестили Игнатия Домейко, родившегося в соседнем имении Медвядке. Игнатий Домейко прославился как выдающийся ученый и просветитель, стал Национальным героем Чили. В 1899 году Альберт Радзивилл перестроил храм по проекту архитектора Константина Войцеховского в неоготическом стиле. Главный фасад святыни украшают две шатровые башни, между которыми находится фронтон с круглым окном-розой. Стрельчатые окна, декоративные ступенчатые контрфорсы, накладной геометрический орнамент в декоре делают облик храма необычайно выразительным.



В изысканном резном алтаре костела находится образ Матери Божьей в золотой короне. Рядом с ним — иконы 18-19 веков. На стенах — мемориальные доски, посвященные представителям рода Радзивиллов. Храм служил усыпальницей последних владельцев имения. В костеле сохранился орган, выполненный виленским мастером Ф. Остроменцким в 1897 г.



Справа от костела возвышается колокольня, возведенная еще в 1855 году, а рядом с ней — небольшая часовня.



Рядом с храмом находится могила ксендза Юлиана Рутковского, умершего в 1905 году. С другой стороны — парафиальный дом имени ксендза Ежи Росяка (1914-1987гг.). 10 лет он провел в лагере в Норильске по сфабрикованному НКВД обвинению — распространение припевок антисоветского содержания. Знаменитого священника почитают не только в Полонечке, но и в других парафиях, где он служил: Ишкольди, Барановичах, Новой Мыши, Новогрудке.



Во время Первой мировой войны Полонечка оказалась в прифронтовой полосе. Здесь в госпитале хирургом служил будущий светила советской медицины Иван Гурьевич Руфанов. Впоследствии, уже в клинике в Москве в 1943 г. именно И.Г.Руфанов первым стал применять пенициллин для лечения раненых

С 1919 по 1939 год хозяином дворца был племянник Альберта Станислава Владислав, встретивший в сентябре 1939 г. приход красноармейцев. В 20 веке дворец дважды горел — в 1917 и 1943 годах. После Великой Отечественной войны в его стенах разместилась школа-интернат, была разобрана оранжерея, с главного фасада убрали герб Радзивиллов, частично был застроен парк. В 90-е годы школу-интернат перевели в другое место, в здании провалилась крыша, с каждым годом оно ветшает, ожидая нового хозяина.

Здесь, в Полонечке, стоя у стен старинного дворца и костела, чувствуешь дыхание времени...

15 апреля 2019 г.

Главная улица городского поселка Свирь, в котором сейчас проживает менее тысячи человек, вытянулась вдоль береговой линии одноименного озера, повторяя его контуры. В центре бывшего местечка возвышается холм, с вершины которого открывается живописный вид на окрестности. Местные жители называют этот холм «горой Довмонта». Эти места мы посещаем во время экскурсии https://viapol.by/assembly/4.1.htm по живописному Нарочанскому края


Археолог Ярослав Зверуго после проведенных раскопок пришел к выводу, что уже в раннем железном веке (6 в. до н.э.- 9 в. н.э.) эти места облюбовали балты. Очевидно, они и дали название озеру Свирь, что означает «глубокое». Местные жители утверждают, что здесь было языческое капище Перуна, на месте которого нальшанский князь Довмонт построил деревянный замок. И хотя документального подтверждения эта легенда не находит, она весьма популярна в здешних местах. Некоторые исследователи 19 века считали Свирь столицей Нальшанской земли.



Письменная история Свири начинается с 15 века, когда владельцами местечка были князья Свирские герба «Лис». Братья Эрик и Роман Свирские входили в местную политическую элиту, подписывали акты Троцкой (в 1433 г.) и Городенской (в 1434 г.) уний. Сын Романа Ян завещал часть имения Свирь своей жене, что вызвало судебный процесс за наследство. В начале 16 века сильно разветвленный род постепенно теряет свои позиции и распродает имения. В 1528 г. Свирь становится владением Юрия Радзивилла, вошедшего в историю под прозвищем Геркулес Литовский. Выкупить свое бывшее владение у Радзивиллов Свирские сумели только спустя сто лет.



Резиденцией князей Свирских, а затем и Радзивиллов в Свири был деревянный замок, построенный на городище. В этом замке во время Ливонской войны (1558-1583 гг.) решалась судьба Полоцка. В 1579 г. сюда прибыл король Речи Посполитой Стефан Баторий. После смотра войск король утвердил план компании по освобождению Полоцка от войск Ивана Грозного. Самое активное участие в ней принимал Николай Радзивилл Рыжий. Вместе с сыновьями он выставил в войско 1000 конников и 100 пехотинцев.
От бывших замковых укреплений до наших дней практически ничего не сохранилось. После Великой Отечественной войны здесь брали песок для строительства, от былого холма осталась лишь треть.





С вершины холма, на котором когда-то стоял замок, открывается потрясающий вид не только на озеро Свирь, но и на само местечко. На его главной улице, замыкая ее перспективу, находится костел Святого Николая. Его внушительная башня является единственной высотной доминантой Свири.
Первый деревянный костел в местечке был построен еще в 1452 г. Яном Свирским. В 1570 г. владелец Свири Николай Радзивилл Рыжий передал его кальвинистам. После смерти своего двоюродного брата Николая Радзивилла Черного в 1565 г. именно он возглавил протестантов в Великом княжестве Литовском. В своем имении в Биржах Николай Радзивилл Рыжий создал центр Реформации и открыл кальвинистскую школу, в других владениях были построены кальвинистские сборы.



В начале 17 века, когда реформация идет на спад, храм в Свири вернули католикам. В то время владельцами местечка вновь стали князья Свирские, выкупив его у Радзивиллов. В 1653 г. на месте старого обветшавшего храма был построен новый каменный костел в стиле раннего барокко. В его возведении принимали активное участие священник Г. Ясинский и хоружий ошмянский Ф. Казела. В начале 20 века (к 1909 году) костел коренным образом перестроили. От старого храма сохранилась нижняя часть башни-звонницы и апсида, ставшая часовней. Еще перед Второй Мировой войной верующие собрали деньги на новый орган — 16 тысяч злотых. Деньги поступили в том числе и от продажи книги ксендза Юрия Жамейтя «Свирь и свирский костел».

В 1961 году костел закрыли, через три года после этого из храма вывезли орган. Местные жители вынуждены были ходить на службу в Михалишки, Константиново или Шеметово. Вскоре после закрытия костела при поддержке ксендза Станислава Кучинского была создана инициативная группа, поставившая своей целью вернуть святыню верующим. Теофилия Кисель и Янина Сухаревская из Свири, Владимир Лопата из деревни Володьки и Юзеф Субко из Хотилок настойчиво стучали в двери самых разных государственных учреждений, писали петиции в Москву.
В 1980 г. появилась надежда вернуть святыню. Председатель городского совета сообщил, что нужно провести генеральную уборку в храме. Когда воодушевленные надеждой верующие привели все в порядок, костел по приказу местной администрации превратили в склад брикета. Затем здесь находился цех сморгонского завода оптики. В 1988 году верующие даже направили письмо М.С. Горбачеву с просьбой вернуть храм, однако их усилия увенчались успехом только в 1990 г.



О том непростом для храма времени напоминает своеобразный памятник во дворе костела — изогнутый крест, обвитый тросом. Ведь именно так, привязав к крестам трос, его сбросили с крыши 31 мая 1981 г. На территории костела находится костница конца 19 века. В ограде костела есть часовня со статуей Святого Шарбеля, молитва к которому исцеляет от физических недугов и психических расстройств.





В центре местечка сохранились старые дома и лавки, уцелело и здание корчмы, построенное в конце 19 века. Они напоминают нам о еврейской общине Свири. Уже в ноябре 1941 года в местечке возле озера было создано гетто, огороженное колючей проволокой. В феврале 1942 года около 250 евреев отправили в д. Жирмуны в рабочий лагерь, а в августе оставшихся евреев вывезли в гетто в Михалишки. Их жизненный путь закончился в Понарских лесах под Вильнюсом. Всего в годы войны было убито около 700 евреев из Свири.



Отсюда родом еврейский писатель, журналист и издатель Аба Балошер, погибший в Освенциме 27 марта 1944 г. Одним из самых известных уроженцев этого местечка является Макс Гордон — американский джазовый продюсер, основатель популярного джаз-клуба Village Vanguard в Нью-Йорке.

В Свири полгода проживал драматург Винцент Дунин-Мартинкевич. Почти два года (с марта 1862 и до 22 февраля 1864 года) он скрывался от преследования царских властей в имении Добровляны у Матильды Бучинской. После того, как имение было секвестровано, 22 февраля 1864 года писатель переехал в Свирь. Здесь он был арестован и отправлен в тюрьму.

Сейчас тихую, размеренную жизнь Свири нарушают лишь туристы — любители истории и природы.

10 марта 2018 г.

Что такое экватор? Виртуальная линия, которая делит Землю пополам. А что такое белорусский экватор? Ось, на которой все держится и держалось. Самый старый "шлях", по которому воины из Западной Европы шли на восток и войска с востока шли на запад. Дорога, которая всегда была самой "технологически" передовой, вначале брукованой, затем железнодорожной. Олимпийка, встречающая первую в истории Советского Союза Олимпиаду. Туристский шлях, вдоль которого сосредоточены все (ну или очень многие) туристские достопримечательности страны. Знаменитая книга-перевертыш 1981 года издания с двумя титулами: прочитал до середины (от Бреста до Минска) — переверни и читай дальше до середины (от Орши до Минска).


Вот мы и решили сделать экскурсию "По обеим сторонам белорусского экватора". Маршрут? Ишкольдь — Снов — Вольно — Столовичи — Заосье — Городище — оз. Свитязь. Наряду с широко известными объектами здесь есть и малоизвестные Столовичи. О них и пойдет речь в тексте Анатолия ВАРАВВЫ "Стволовичское командорство мальтийцев" (из книги "Этюды о Беларуси"):



Свернув под Барановичами с «белорусского экватора» на 50-километровое новогрудское шоссе, сразу же ощущаешь, как меняется и ритм жизни, и, кажется, самый бег времени. История начинает свой неторопливый рассказ о былом, едва на горизонте обрисуются контуры деревни Столовичи и ее древней святыни. Ныне это православная церковь, а в прошлом — костел Св. Иоанна Крестителя.



Начало ему было положено Лоретанской каплицей, сооруженной тут в память Святого Дома Богоматери, что по легенде был перенесен ангелами из Назарета в итальянский город Лорето. Эту столовичскую каплицу, где размещалась копия широко известной лоретанской статуи Черной Мадонны (Madonna Macerata), заложил командор Мальтийского ордена Зыгмунт Кароль Радзивилл в ХVІІ столетии, а уже к середине ХVІІІ века каплица была включена в костел, который, обретя под опытной рукой знаменитых архитекторов Иоганна Глаубица и Иосифа ІІІ Фонтана изысканные формы «виленского» барокко, превратился в главный храм местных кавалеров этого ордена. Примечательно, что даже опорные столбы в храме были выполнены в форме стилизованного восьмиконечного мальтийского креста.

В ту пору Столовичи именовались Стволовичами. И основанное отцом Зыгмунта Кароля — Миколаем Крыштофом Радзивиллом Сироткой стволовичское командорство мальтийцев стало первым в Речи Посполитой представительством одного из самых могущественных и прославленных духовно-рыцарских орденов Европы. Возник Мальтийский орден в Палестине в начале ХІІ века и в отличие от обычных монашеских орденов набирался из молодых людей знатного происхождения, которые служили Господу не молитвами и переписыванием Библии, а сражаясь на поле брани против иноверцев.



Таков был и Зыгмунт Кароль. Избрав себе судьбу воина Христова и аскета, он прожил жизнь рыцаря без страха и упрека и по смерти удостоился от своих собратьев по ордену высокой чести: его скульптура была поставлена в соборе Св. Иоанна Крестителя в столице Мальты — городе Ла-Валетта. На родине о нем и сегодня напоминает нам эффектная барочная святыня на бывшей рыночной площади в Столовичах.
Площадь эта в свое время была хорошо знакома Адаму Мицкевичу, который вместе с друзьями не раз приезжал сюда на шумные ярмарки. Окрестности тогдашнего местечка Столовичи он запечатлел в своей ранней, окрашенной мистическим настроением балладе «Тукай», которая так и осталась неоконченной.

Смотрите экскурсию "По обеим сторонам белорусского экватора" https://viapol.by/corporate/bel-1.24.htm