23 ноября 2021 г. Прежде чем «назначить» Игумень районным центром, советские власти в сентябре 1923 года поменяли ему имя. Президиум ЦИК БССР решил: «Переименовать город Игумень в город Червень, о чем сообщить вышестоящим органам Союза ССР». Для нового имени взяли название летнего месяца июня (по-белорусски — чэрвень). Более того, оказалось, что и стоит-то город не на реке Игуменке, как это было испокон веку и в чем искренне были уверены поколения игуменцев, а на реке… Червенке. Как говорится, менять так менять!
А вот зачем менять — станет ясно, когда мы вслушаемся в написанные более полутора столетий тому назад слова Павла Шпилевского, чье детство прошло в этих местах.
«…Игумень получил начало от женского монастыря, построенного греческой игуменьей из Афонской горы; в каком месте был этот монастырь — не сказывают определенно; одни думают, что там, где ныне церковь, вследствие чего говорят, будто до сих пор под церковью сохранилось подземелье с каменными стенами, в котором спрятаны медные изображения двенадцати апостолов; другие замечают, что монастырь этот построен был на месте нынешнего глухого озера… тут уж является целая легенда, будто на этом месте некогда существовало какое-то поганское болванище (то есть идол), к которому собиралось много народа…»
Оборвем эту цитату большого охотника и мастера рассказывать легенды да предания и зададимся риторическим вопросом: можно ли было из города с таким родословием делать советский районный центр?! Вот почему Игумень уже почти сто лет является Червенем!
«Историческими воспоминаниями Игумень очень беден», — утверждал все тот же Павел Шпилевский, и с этим нельзя не согласиться. В самом деле, очень долго это был небольшой, сплошь деревянный и порядочно грязный городок, внимание на который письменные источники обратили в 1387 году. Войдя в состав Российской империи (1793), местечко превратилось в поветовый центр Минской губернии. В таком же качестве (с заменой слов «повет» и «губерния» на «район» и «область») он пребывает доныне, насчитывая теперь около десяти тысяч жителей.
В Игумене в семье губернского секретаря родилась Мария Мекота (1869—1896) — мать классика белорусской литературы Максима Богдановича. О ней, как и о других славных людях Червенщины, повествует экспозиция местного краеведческого музея. Интереснейшие достопримечательности сберегают и окрестности Червеня…
СМИЛОВИЧИ
В 1791 году владельцем имения Смиловичи (ныне это городской поселок на реке Волме) стал Станислав Монюшко (1734—1807), воспитанник Виленского университета, человек незаурядных талантов: он и арендатор, и эконом, и ростовщик, и судья военного трибунала… В общем, один из богатейших людей в крае, да к тому же еще и отец 16 детей, из которых 10 дожили до зрелого возраста... Дворец, построенный им в Смиловичах в начале ХIХ века, был со временем превращен его сыном Казимиром в эффектное неоготическое двухэтажное сооружение с романтичной, завершенной зубцами башней, которую прорезали живописно декорированные оконные проемы.
Ученый и страстный библиофил, работавший в области народного образования, Казимир Монюшко был еще и художником, и архитектором, а главное — душой семьи. В его гостеприимный смиловичский дом нередко наведывался племянник, сын брата Чеслава, — Станислав, названный так в честь знаменитого деда, будущий великий композитор, а на ту пору — белокурый, угловатый подросток. Пройдут десятилетия, и впечатления юности возродятся в его музыкальных творениях. Слушая третий акт оперы «Страшный двор» — вершины композиторского дарования С. Монюшко, мы уловим в звуках полонеза пение старинных часов… Да-да, тех самых, что будили своим серебряным звоном таинственную тишину залитого лунным светом дома дяди Казимира в Смиловичах…
Перестройки этого усадебного дома-дворца продолжались, уже при Ваньковичах, вплоть до 1900 года, когда вступил в свои права стиль модерн и благодаря ему здание обрело элегантный облик и усложненный силуэт. Старинное родовое гнездо воплотило в себе ни много ни мало труд трех поколений родов Монюшко и Ваньковичей.
Говоря о Смиловичах, разумеется, нельзя не упомянуть и об еще двух знаменитых именах. В 1893 году здесь в семье портного Залмана (Соломона) Сутина родился десятый ребенок — сын Хаим. Он прожил пятьдесят лет и вошел в число величайших мастеров изобразительного искусства ХХ века.
Определяя стиль его живописи, искусствоведы именуют ее «волшебным реализмом». Среди почитателей таланта Хаима Сутина были Модильяни, Пикассо, Шагал, Чаплин… В смиловичском Центре детского творчества действует музей Хаима Сутина (экспозиция была создана в 2008 году) и Шраги Царфина — еще одного известного художника парижской школы, родившегося в 1900 году в Смиловичах.
УБЕЛЬ
Фольварк Убель (неподалеку от деревни Озерный) с 1815 года принадлежал Чеславу Монюшко. Оставив военную службу, он поселился здесь с женой Эльжбетой, урожденной Моджарской (она приходилась правнучкой армянину из Турции Ованесу Маджаранцу (Яну Маджарскому), наладившему для Радзивиллов производство знаменитых «слуцких поясов»). 5 мая 1819 года у них в Убеле родился сын Станислав Ян Эдвард Казимир Монюшко — композитор, дирижер, основоположник польской и белорусской оперы.
В этот оазис детства Станислав будет возвращаться вновь и вновь — в мыслях и наяву. Уже будучи европейской знаменитостью, он побывает тут в последний раз в 45-летнем возрасте.
Две акварели Наполеона Орды запечатлели трогательный облик небольшого фольварка — с фасадной и тыльной сторон усадебного дома. В «фасадном» рисунке прописаны все мельчайшие детали композиции. Отмечен и рослый тополь, посаженный, согласно семейному преданию, рукой композитора. Частично уцелела подъездная дорога к усадьбе, но, увы, не она сама...
В 1966 году в Убеле открыта стела, на которой значится памятная надпись в честь С. Монюшко и воспроизведено нескольких нотных тактов из оперы «Галька». Созданный в 1969 году в средней школе деревни Озерный музей С. Монюшко — до сих пор единственный в мире! — к 200-летию со дня рождения композитора переместился в Смиловичи. Опера «Галька» уже в наше время была представлена публике в 25 странах — даже в Мексике, на Кубе, в Японии… В Токио есть Институт славянской культуры имени С. Монюшко. В Беларуси небольшие сочинения Монюшко исполняются в различных концертах. А в 2013 году Музыкальный дом «Классика» поставил одноактную оперу Монюшко «Verbum Nobile» («Честное слово»). Написанная в Варшаве, она в Беларуси никогда ранее не звучала.
|
5 мая 2019 г. 5 мая 1819 года — ровно 200 лет тому назад! — в Убеле родился Станислав Ян Эдвард Казимир Монюшко — композитор, дирижер, основоположник польской и белорусской оперы. Сегодня в Смиловичах открывается Музей Монюшко — музыкальная гостиная и два экспозиционных зала. А мы — в Виаполе — в Концертном зале «Верхний город» в Минске уже 4 года каждую пятницу знакомим всех туристов с творчеством Станислава Монюшко во время музыкальной миниатюры «Монюшко встречает гостей» — во время Обзорной экскурсии по Минску.
УБЕЛЬ
Фольварк Убель (неподалеку от деревни Озерный) с 1815 года принадлежал Чеславу Монюшко. Оставив военную службу, он поселился здесь с женой Эльжбетой, урожденной Моджарской (она приходилась правнучкой армянину из Турции Ованесу Маджаранцу (Яну Маджарскому), наладившему для Радзивиллов производство знаменитых «слуцких поясов»). 5 мая 1819 года — ровно 200 лет тому назад! — у них в Убеле родился сын Станислав Ян Эдвард Казимир Монюшко — композитор, дирижер, основоположник польской и белорусской оперы.
В этот оазис детства Станислав будет возвращаться вновь и вновь — в мыслях и наяву. Уже будучи европейской знаменитостью, он побывает тут в последний раз в 45-летнем возрасте.
Две акварели Наполеона Орды запечатлели трогательный облик небольшого фольварка — с фасадной и тыльной сторон усадебного дома. В «фасадном» рисунке прописаны все мельчайшие детали композиции. Отмечен и рослый тополь, посаженный, согласно семейному преданию, рукой композитора. Частично уцелела подъездная дорога к усадьбе, но, увы, не она сама...
В 1966 году в Убеле открыта стела, на которой значится памятная надпись в честь С. Монюшко и воспроизведено нескольких нотных тактов из оперы «Галька». В средней школе деревни ровно 50 лет тому назад открыт музей С. Монюшко — до сих пор он является единственным в мире!
Опера «Галька» уже в наше время была представлена публике в 25 странах — даже в Мексике, на Кубе, в Японии… В Токио есть Институт славянской культуры имени С. Монюшко. В Беларуси небольшие сочинения Монюшко исполняются в различных концертах. А в 2013 году Музыкальный дом «Классика» поставил одноактную оперу Монюшко «Verbum Nobile» («Честное слово»). Написанная в Варшаве, она в Беларуси никогда ранее не звучала.
СМИЛОВИЧИ
В 1791 году владельцем имения Смиловичи (ныне это городской поселок на реке Волме) стал Станислав Монюшко (1734—1807), воспитанник Виленского университета, человек незаурядных талантов: он и арендатор, и эконом, и ростовщик, и судья военного трибунала… В общем, один из богатейших людей в крае, да к тому же еще и отец 16 детей, из которых 10 дожили до зрелого возраста... Дворец, построенный им в Смиловичах в начале ХIХ века, был со временем превращен его сыном Казимиром в эффектное неоготическое двухэтажное сооружение с романтичной, завершенной зубцами башней, которую прорезали живописно декорированные оконные проемы.
Ученый и страстный библиофил, работавший в области народного образования, Казимир Монюшко был еще и художником, и архитектором, а главное — душой семьи. В его гостеприимный смиловичский дом нередко наведывался племянник, сын брата Чеслава, — Станислав, названный так в честь знаменитого деда, будущий великий композитор, а на ту пору — белокурый, угловатый подросток. Пройдут десятилетия, и впечатления юности возродятся в его музыкальных творениях.
Слушая третий акт оперы «Страшный двор» — вершины композиторского дарования С. Монюшко, мы уловим в звуках полонеза пение старинных часов… Да-да, тех самых, что будили своим серебряным звоном таинственную тишину залитого лунным светом дома дяди Казимира в Смиловичах…
Перестройки этого усадебного дома-дворца продолжались, уже при Ваньковичах, вплоть до 1900 года, когда вступил в свои права стиль модерн и благодаря ему здание обрело элегантный облик и усложненный силуэт. Старинное родовое гнездо воплотило в себе ни много ни мало труд трех поколений родов Монюшко и Ваньковичей.
Говоря о Смиловичах, разумеется, нельзя не упомянуть и об еще одном знаменитом имени. В 1893 году здесь в семье портного Залмана (Соломона) Сутина родился десятый ребенок — сын Хаим. Он прожил пятьдесят лет и вошел в число величайших мастеров изобразительного искусства ХХ века. Определяя стиль его живописи, искусствоведы именуют ее «волшебным реализмом». Среди почитателей таланта Хаима Сутина были Модильяни, Пикассо, Шагал, Чаплин… В смиловичском Центре детского творчества действует музей Хаима Сутина (экспозиция была создана в 2008 году).
ЧЕРВЕНЬ
Прежде чем «назначить» Игумень районным центром, советские власти в сентябре 1923 года поменяли ему имя. Президиум ЦИК БССР решил: «Переименовать город Игумень в город Червень, о чем сообщить вышестоящим органам Союза ССР». Для нового имени взяли название летнего месяца июня (по-белорусски — «чэрвень»). Более того, оказалось, что и стоит-то город не на реке Игуменке, как это было испокон веку и в чем искренне были уверены поколения игуменцев, а на реке… Червенке. Как говорится, менять так менять!
А вот зачем менять — станет ясно, когда мы вслушаемся в написанные более полутора столетий тому назад слова Павла Шпилевского, чье детство прошло в этих местах.
«…Игумень получил начало от женского монастыря, построенного греческой игуменьей из Афонской горы; в каком месте был этот монастырь — не сказывают определенно; одни думают, что там, где ныне церковь, вследствие чего говорят, будто до сих пор под церковью сохранилось подземелье с каменными стенами, в котором спрятаны медные изображения двенадцати апостолов; другие замечают, что монастырь этот построен был на месте нынешнего глухого озера… тут уж является целая легенда, будто на этом месте некогда существовало какое-то поганское болванище (то есть идол), к которому собиралось много народа…»
Оборвем эту цитату большого охотника и мастера рассказывать легенды да предания и зададимся риторическим вопросом: можно ли было из города с таким родословием делать советский районный центр?! Вот почему Игумень уже почти сто лет является Червенем!
«Историческими воспоминаниями Игумень очень беден», — утверждал все тот же Павел Шпилевский, и с этим нельзя не согласиться. В самом деле, очень долго это был небольшой, сплошь деревянный и порядочно грязный городок, внимание на который письменные источники обратили в 1387 году. Войдя в состав Российской империи (1793), местечко превратилось в поветовый центр Минской губернии. В таком же качестве (с заменой слов «повет» и «губерния» на «район» и «область») он пребывает доныне, насчитывая теперь около десяти тысяч жителей.
В Игумене в семье губернского секретаря родилась Мария Мекота (1869—1896) — мать классика белорусской литературы Максима Богдановича. О ней, как и о других славных людях Червенщины, повествует экспозиция местного краеведческого музея. Интересные достопримечательности сберегают и окрестности Червеня… |
23 августа 2018 г. 215 лет тому назад, 26 января (7 февраля по н.с.) 1803 года, был подписан государев указ об основании Минской мужской гимназии. Она стала первым в губернском городе светским средним учебным заведением гуманитарного типа и разместилась на Высоком рынке, как в ту пору именовали площадь Свободы, в старинном здании, возведенном еще в ХVІІ столетии для мужского базилианского монастыря. Здесь Минская гимназия просуществовала до 1844 года, а затем для нее было построено новое двухэтажное каменное здание на углу улиц Захарьевской (проспект Независимости) и Губернаторской (Ленина) — на том месте ныне бульвар, на который смотрят окна дома по ул. Ленина, 9 (да-да, там прежде был офис «Виаполя»!).
Находясь под покровительством Виленского университета, гимназия направляла свои усилия к «дружной, совместной с университетом работе для образования юношества края и распространения общественного просвещения». Курс обучения в шести классах длился семь лет, так как пятый класс был разделен на два года. Некоторое время существовал и подготовительный класс.
Заметим, что по тогдашним правилам гимназист должен был иметь при себе серебряную ложку, вилку, нож, полотенце и шесть салфеток, а от гимназии в свою очередь получал учебники, мундир, сапоги, постельное белье и столование. Число учеников превышало порой и 300 человек. В большинстве своем это были дети шляхты, значительно меньше — сыновья чиновников и мещан.
Обучение чтению, письму и счету не входило в программу гимназии, тем не менее большинство поступающих принималось безо всякой подготовки. И это понятно: начальных школ в городе тогда почти не было, а частные учителя были доступны немногим. Возраст ученика значения не имел. Если в первом классе иные гимназисты оставались порой до 19–20 лет, то окончить курс можно было и к 15 годам.
День учащихся был расписан по минутам. Среди изучаемых ими предметов — древние языки и литература, математика, физика, химия, право, история, география, польский, русский, немецкий, французский языки и другие. Закон Божий поначалу не считался учебным предметом, на него смотрели как на одно из воспитательных средств для укрепления молодежи в религиозно-нравственном отношении, и только к 1825 году его включили в учебный план, поскольку в циркуляре ректора Виленского университета от 1 октября 1823 года было официально признано, что среди учащихся множатся антирелигиозные и антиправительственные настроения. Позже была раскрыта переписка между минскими гимназистами и виленскими студентами. Обнаружилось, что среди старших учеников «циркулируют весьма дерзкие пасквили политического содержания», предпринимались попытки создать тайное общество — словом, давало о себе знать антимонархическое молодежное брожение...
Гимназия просуществовала более века и в 1919 году была преобразована во Вторую советскую трудовую школу. Перебирая в 1980-х годах в Центральном государственном историческом архиве (ЦГИА) БССР выцветшие листы документов, страницы мемуаров, статистические отчеты, я безоговорочно утвердился во мнении, что Минская гимназия — настоящий феномен! Ведь от ее порога начали свой жизненный путь многие известнейшие личности — в причудливом хитросплетении их потрясающих судеб мелькают города, страны, континенты...
Томаш Зан (1796–1855) — оракул виленской молодежи, руководитель тайного студенческого общества филоматов, которое проповедовало свободолюбивые идеи. Друзья называли его «архилучистым». И это слово выражает, пожалуй, главную особенность его натуры. Он действительно излучал свет — как человек, гражданин, ученый. Сосланный властями в Оренбург, Зан первым прошел тот путь, по которому позже двинулись российские декабристы. Его эрудиция, широта интересов поражают: просвещение коренных жителей края, изучение быта, фольклора, природы Урала, создание Оренбургского историко-краеведческого музея, многочисленные экспедиции, рождавшие научные открытия. В числе его друзей, знакомых — люди, чьи имена занесены в анналы истории, науки, искусства, литературы.
В 11-летнем подростке с раскосыми, живыми глазами, каким пришел в гимназию Станислав Монюшко (1819–1872), вряд ли можно было угадать будущего знаменитого композитора. Своим сверстникам он казался отшельником. Но именно ему суждено было вместе с В. Дуниным-Марцинкевичем стать у истоков белорусской оперы. В 1852 году здесь же, на Высоком рынке, в здании городского театра, увидела свет рампы «Ідылiя» («Сялянка»), которая положила начало белорусскому профессиональному музыкально-театральному искусству. Да и как же иначе: ведь, по словам Дунина-Марцинкевича, этот «дудар мiж намi ўзрос, ён нам братка. Яму мiнская зямелька родненькая матка!..».
Бенедикт Дыбовский (1833–1930), чья большая, длиною почти в век, жизнь есть не что иное, как эпическое полотно! Трудно назвать дело, которым бы он не занимался, или область знания, к которой бы не тянулся его пытливый ум. Он мечтал о таком будущем, в котором «люди найдут свое высокое счастье в возможности делать счастливыми близких своих», и сам беззаветно служил этой благородной цели. Универсализм научных интересов Б. Дыбовского подобен ренессансной всеохватности: географ и зоолог, медик и антрополог, литературовед и лингвист... Через всю его жизнь прошли-прогремели восстания, революции, войны. Он был знаком с Н. Чернышевским, с видным деятелем национально-освободительного движения З. Сераковским, с генералом Парижской коммуны Я. Домбровским… За участие в восстании 1863 года приговорен к повешению, но затем сослан в Сибирь. Каторгу он превратил в научную лабораторию, стены которой раздвинулись от Иркутска до Владивостока. С гордостью приняв звание члена-корреспондента Академии наук СССР, он на склоне лет трепетно вспоминал свои «гимназические штудии в Минской губернской гимназии».
В 1870 году Минскую гимназию окончил Янка Лучина (1851–1897). Последнее десятилетие его жизни было отдано литературе. Человек европейской культуры, Лучина переводил на польский язык басни Крылова и стихи Некрасова, «Илиаду» Гомера и французские одноактные пьесы. Работая в разных литературных жанрах, Янка Лучина вместе с Франтишеком Богушевичем закладывал основы критического реализма в белорусской литературе, обогащая ее стилистику и язык. Смерть оборвала его творческие замыслы. Время разметало рукописное наследие и архив поэта. Минская земля приняла его прах: он был похоронен на Кальварийском кладбище.
Ядвигин Ш. — такой псевдоним избрал себе Антон Левицкий (1868–1922). Выпускник Минской гимназии, он за участие в студенческих выступлениях был изгнан из Московского университета и с 1897 года поселился в Карпиловке под Радошковичами. С этого времени началась его литературная деятельность, тесно связанная с Минщиной. Из-под его пера выходят повести, путевые очерки, притчи, мемуары. Максим Богданович называл его «одним из лучших баснописцев нашего времени», Янка Купала — «очень интересным и остроумным собеседником». Энциклопедии и монографии отводят Ядвигину Ш. одно из первых мест в истории белорусской художественной прозы.
Среди воспитанников Минской гимназии — один из основоположников белорусской археологии, историк, этнограф Евстафий Тышкевич; друг Тараса Шевченко по ссылке и после нее, художник и писатель Бронислав Залеский; белорусский писатель, историк, этнограф, краевед, публицист Александр Ельский; один из организаторов и руководителей восстания 1863–1864 годов, издатель и журналист Иосафат Огрызко; знаменитый юрист («король адвокатуры», как называли его современники), литературовед Владимир Спасович; польский историк Тадеуш Корзон; самобытный живописец, театральный декоратор, график Фердинанд Рущиц...
Сведя все эти сведения в многостраничное письмо, я обратился в белорусскую Академию наук и партийные газеты с предложением об установке на первом здании гимназии (ибо второе, как уже сказано выше, не уцелело) мемориальной доски с именами ее выдающихся воспитанников. Пройдя немалый путь по длинным и извилистым коридорам власти — благо в воздухе уже витало бодрящее слово «Перестройка», — мое предложение наконец-то было удовлетворено! И на здании былого монастыря и присутственных мест (площадь Свободы, 23, — теперь в этом здании чего и кого только нет: минская областная федерация профсоюзов, банк, салоны, магазины, агентства, рестораны etc.) в 1989 году появилась мемориальная доска. На ней — всего лишь дюжина блистательных имен да заключительные слова: «… и другие известные деятели». Отлитая в бронзе, доска высветила воистину золотое звено в той неразрывной цепи памяти Минска, которую ковала сама История...
Услышать историю Минской гимназии можно во время еженедельной Обзорной экскурсии по Минску https://viapol.by/assembly/5.1.htm |
.jpg)