Там, где сходятся границы Ошмянского, Ивьевского и Вороновского районов Гродненщины, есть забавный феномен: земли Шальчининкайского района Литвы, заселенные преимущественно этническими поляками, вдаются в Беларусь — вплоть до Геранён — выступом-аппендиксом с «перешейком» размером в три-четыре километра, так что литовские пограничники с двух сторон этой почти соприкасающейся границы могут, пожалуй, видеть фуражки друг друга. По белорусскому периметру сего причудливо изогнутого государственного рубежа бок о бок разместились старинные поселения — одно другого интереснее… Об этом — в наших экскурсиях "По дорогам Виленщины" https://viapol.by/corporate/bel-1.28.htm и "Там бьет крылом История сама" https://viapol.by/assembly/1.25.htm
Трабы. Это бывшее владение литовских князей Трабских известно с ХV столетия, когда князь Трабус построил здесь замок. В конце того же столетия внук княгини Марии Трабской — Ольбрехт Гаштольд стал владеть Трабами, и от Гаштольдов имение перешло к королю польскому и великому князю литовскому Сигизмунду I Старому, а затем к его сыну Сигизмунду II Августу — тут находилась королевская резиденция. Петро-Павловская церковь в Трабах была сложена из дерева в 1784 году и существенно переделана на рубеже ХIX—XX столетий. Тогда же при ней соорудили высокую звонницу, включенную в ограду из бутового камня. Церковь предельно проста по композиции, и если бы не четыре куполка да шатровое покрытие звонницы, то глазу и задержаться было бы не на чем. А вот у здешнего костела Рождества Пресвятой Девы Марии, напротив, очень живописный силуэт. Этот монумент из желтого кирпича возвели в 1905 году. Его мощные квадратные трехъярусные башни на главном фасаде, заключающие меж собой стрельчатый перспективный портал внизу и ступенчатый фронтон-щит вверху; хоровод контрфорсов; размашистые крылья трансепта, решенные как самостоятельные большие объемы наподобие каплиц; пятигранная апсида — все это оставляет в памяти яркий, запоминающийся образ некоего готического «мистицизма»…
От ограды костела начинается дорога на Жемыславль, подводящая путника прямо к пилонам-столбам, которые служат своеобразным парадным входом в это некогда богатое, отлично ухоженное имение. С 1805 года тут поселился Якуб Умястовский, польский магнат, скупавший фольварки в тогдашнем Ошмянском повете, куда входило и это имение. После него усовершенствованием усадьбы занимались его сыновья. Их усилиями были выстроены флигеля, двухэтажная ледовня, оранжерея, манеж, заложены новые фольварки… А в 1863 году в окружении пейзажного парка, на берегу пруда, был сооружен элегантный дворец с бельведером и коринфскими портиками по обеим сторонам — этакая уменьшенная копия королевского «Дворца-на-воде», созданного для утех последнего монарха Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского в Лазенках под Варшавой. Лепка на потолках и мозаичный пол сближали жемыславский дворец с варшавским прототипом, а богато убранные интерьеры свидетельствовали об отменном вкусе владельцев усадьбы.
Особенно отличился тут Владислав Умястовский. Живя между Вильней, Краковом, Варшавой, Парижем и Жемыславлем, он превратил усадьбу в высокоприбыльный сельскохозяйственно-промышленный комплекс. Его жизненным кредо были мудрые слова: «Жить надо так, как будто умрешь завтра, а работать надо так, как будто будешь жить вечно».
Со смертью Владислава для его жены Янины настали тяжелые времена (революция 1905 года, Первая мировая война). И она принимает вынужденное обстоятельствами решение — сдать имение в аренду. Во время войны усадьбу заняли немцы, устроив тут нечто вроде дома отдыха, — графиня же удалилась со своей матерью в Петербург. После окончания военных действий Янина попыталась восстановить дворец и его убранство, разграбленное немцами и местными жителями, но началось дробление (так называемая «парцелляция») крупных имений в Польше, и Умястовская сочла за благо передать Жемыславль с несколькими фольварками в дар Виленскому университету для научных целей.
Дворец, переживший в 2012 году большой пожар, недавно перешел к новому владельцу. Окажется ли ему под силу вдохнуть жизнь в пустующие и ветшающие постройки некогда амбициозного графского гнезда — время покажет. А вот корпусу здешнего спиртзавода, кажется, не грозит никакое разрушение: при советской власти он был значительно перестроен из винокурни Умястовских и без устали работает доныне, доказывая своим несокрушимым бытием, что борьба с алкоголизмом сродни изобретению вечного двигателя…
А едва отъедешь от Жемыславля, как у дороги появляется деревня Суботники, чье название (кстати, с одной, а не с двумя буквами «б») вовсе не дань, как можно было бы сгоряча подумать, советским обычаям устраивать субботники по поводу и без повода. Это имя утвердилось за поселением еще в конце ХVII столетия. Здешний краснокирпичный костел Св. Владислава еще издали интригует… не то слово — завораживает своей грациозной силуэтной графикой.
Возводили святыню Владислав и Янина Умястовские. В нем и похоронили фундатора, а затем в усыпальницу были внесены останки его давно умерших родственников. Об этом подробно сообщает мемориальная доска, установленная в 1931 году в крипте храма, где находится фамильная усыпальница Умястовских. К чести прихожан и деятельного ксендза Александра, она содержится в образцовом порядке: изумительная чистота, блистающие полированными гранями мраморные плиты с именами и датами... Только на надгробии, предназначенном для Янины (она предусмотрительно позаботилась о нем сама), нет ни имени, ни дат: графиня умерла в 1941 году вдалеке от родового гнезда — в Риме.
14 километров отделяют Суботники от нынешней деревни Геранёны, которая уже с 1403 года века фигурирует в документах как Геранёны Мурованые или Гаштольдовы. Великий князь литовский Сигизмунд Кейстутович в 1433 году подарил это имение Яну Гаштольду. Позже им владел внук Яна — Ольбрехт Гаштольд, получивший в 1530 году от императора Священной Римской империи Карла V титул графа «из Мурованых Геранён». Будучи к тому времени владельцем огромной латифундии и занимая самые высокие должности в государстве, он построил в своем родовом имении Геранёнах в начале ХVI века замок и при нем каплицу. Геранёнский замок — одна из самых первых каменно-кирпичных магнатских резиденций в Беларуси. По почтенности возраста с нею может соперничать разве что замок старшей линии Радзивиллов в Мяделе, дошедший до наших дней, что называется, на археологическом уровне. Увы, не лучше состояние и здешнего замка. Он был разрушен в середине ХVII столетия. Ныне это просто глыбы из кирпичей и камней, упрятанные в зарослях деревьев и кустарников за земляными валами. Уже на гравюре Наполеона Орды второй половины ХIX века замок предстает именно в таком заброшенном, но, как всегда у Орды, романтизированном облике…
За пределами замка стоит запечатленный и на гравюре костел Св. Николая — его как каплицу в 1519 году заложил Ольбрехт Гаштольд. Контрастная бело-красная окраска фасадов подчеркивает его архитектурный декор, в котором при желании можно увидеть отблески барокко. Именно в этой святыне в 1537 году пошел под венец со своей избранницей 15-летней Барбарой Радзивилл Станислав Гаштольд, коему в ту пору было около тридцати. Через пять лет Барбара станет вдовой и вскоре приглянется молодому королевичу Сигизмунду II Августу (они были почти ровесниками). «Любовью века» назовут современники и потомки их захватывающий роман, который завершится коронацией Барбары на Вавеле вопреки ожесточенному сопротивлению ее недоброжелателей. Но и этот ее брак окажется скоротечным: менее чем через полгода похоронный кортеж торжественно доставит ее останки из Кракова в Виленскую катедру. Родовые имения Гаштольдов, в их числе и Геранёны, перешедшие по наследству к Барбаре, станут принадлежать ее супругу — последнему из Ягеллонов… А за спиной у деревни Геранёны, всего в трех километрах, стоит одноименный пограничный КПП. Вот таков он, этот странный, сам себе на уме аппендикс… |
