Расположившись на границе двух районов (Мядельского и Сморгонского) и двух областей (Минской и Гродненской), эти два озера, соединенные друг с другом рекой-протокой Смолка, собрали вокруг себя удивительно красочные пейзажи и любопытные своей историей, примечательные эффектными архитектурными памятниками населенные пункты: Вишнево, Засвирь, Шеметово. Прогуляемся по их старинным улицам. А посмотреть на маршруте эти места приглашаем 28 июля на экскурсии «Голубое ожерелье Нарочанского края» https://viapol.by/assembly/4.1.htm (Мядель — оз. Нарочь — д. Нарочь — "Голубые озера" — Засвирь — Шеметово)

ВИШНЕВО


Вишнево — родина известного композитора-симфониста, скрипача, дирижера, критика, музыкального деятеля Мечислава Карлóвича (1876—1909). В феврале этого года исполнилось 110 лет со дня его трагической гибели в Татрах, куда Мечислав — ко всем своим талантам еще и страстный альпинист, и фотограф-художник — отправился снимать заснеженные горы… А родился он в семье популярного в научной среде лингвиста, этнографа, фольклориста, музыковеда Яна Карловича (1836—1903), который в 70—80-х годах XIX столетия жил и работал в Беларуси, преподавал музыку в Вишневе, собирал народные сказки, песни и другие фольклорно-этнографические материалы.

Долгие годы Ян Карлович переписывался с Элизой Ожешко, Адамом Гуриновичем, Александром Ельским, дружил с Франтишеком Богушевичем, которому помог издать в Кракове сборник поэзии «Дудка беларуская» (1891) и рассказ «Тралялёначка» (1892) . В свою очередь Богушевич, занимаясь адвокатской практикой, одно время исполнял обязанности опекуна вишневского имения, которое досталось Яну Карловичу как приданое его жены Ирены, урожденной Сулистровской.

Большой и уютный дом Карловичей, увы, не сохранился — разрушен в Первую мировую войну. Стоял он на берегу Вишневского озера в окружении оранжерей, цветников и большого, частично уцелевшего доныне парка. Современники недаром называли этот дом «таинственным», «сказочным»: в нем царила возвышенная атмосфера искусства, устраивались музыкально-литературные вечера, бывали именитые гости…


В нем же прошли детские годы Мечислава. В этот дорогой ему родительский дом он приезжал, уже став известным композитором. Подрастая в семье, где ценились белорусское слово, песня, история народа, Мечислав Карлович впоследствии отдал должное краю, в котором появился на свет, в своем творчестве: в симфоническом триптихе «Извечные песни» (1906) и, особенно, в «Литовской рапсодии» (1906) он использовал несколько примеров белорусского музыкального фольклора.

Карловичи были ревностными прихожанами здешнего костела Св. апостола Иуды Тадеуша (Фаддея). Построенный в 1811—1820 годах в стиле классицизма, храм располагается на холме, в окружении кряжистых деревьев, и словно парит над древним селом, покоряя своим живописным обликом. У костела отличные пропорции. Его фасад решен в виде четырехколонного дорического портика с треугольным фронтоном, под которым идет фриз из триглифов — прямая цитата из наследия античной классики.

Интерьер святыни также выдержан в дорическом ордере. Тут повсюду глазу открываются колоннады: четырехколонный главный алтарь и два двухколонных боковых; приземистая колоннада, над которой располагаются во всю ширину костела хоры при входе (на них ведет витая лестница). В подземелье находится замурованная в 1939 году крипта фундаторов храма Сулистровских, из рода которых происходила мать Мечислава.

ЗАСВИРЬ

Обогнув озеро Свирь и оказавшись уже за поселком Свирь, которому ранее на этих страницах был посвящен отдельный рассказ (https://planetabelarus.by/publications/ozernoe-mestechko-svir/), приозерная дорога вплотную подходит к Зáсвири. В начале ХVІІІ века сюда прибыли монахи кармелиты. Имение Засвирь им подарили Крыштоф и Ядвига Зеновичи. На их же средства в 1714 году был выстроен каменный храм во имя Св. Троицы, а затем появился и монастырь.


Фасад костела обрамлен двумя массивными башнями, а между ними помещается высокий аттик с треугольным фронтоном. Вход — и в этом характерная особенность костела — оформлен полукруглым предбрамьем с узкими отверстиями-бойницами, что придает храму подобие рыцарского замка. Лишь утонченный рисунок фигурных завершений башен, абрис лучковых окон над входом и на боковых фасадах воспринимаются как явно барочные элементы этой аскетичной постройки, выдержанной в стилистике так называемого «сарматского» барокко.


С северной стороны к костелу примыкают сакристия и фрагменты былого монастыря, который вместе с храмом прежде формировал замкнутый внутренний дворик. За костелом находится небольшое немецкое кладбище времен Первой мировой войны. Камерный ансамбль кармелитской обители, поставленный на пригорке у лесной опушки, воспринимается сегодня как сказочная декорация минувшего, органично вписанная в природный ландшафт.


ШЕМЕТОВО

Едва отъедешь от Засвири, как при дороге появляется эта старинная усадьба — прежде ее именовали Шеметовщизна и Шеметовщина. Сооружения некогда роскошного дворцово-паркового ансамбля дошли до наших дней в «редакции» последних владельцев Шеметова — помещиков Скирмунтов. А это конец ХIX — начало ХХ столетия.

Парковые композиции с многочисленными прудами и каналами доныне занимают весьма внушительную, около ста гектаров, территорию, создавая то чудесное природное обрамление, на фоне которого доминирует поставленный на искусственном холме костел.


Сначала это была каплица, возведенная в камне в 1816 году как фамильная усыпальница уже знакомого нам по Вишневу рода Сулистровских, а затем Скирмунты, к коим перешло имение, переделали каплицу в костел, освященный заново в 1904 году. С той поры в нем хранится икона Богоматери Неустанной Помощи: это — список с чудотворной иконы ХV века восточного образца, которая происходит с острова Крит и находится ныне в римском храме Св. Альфонсо, был подарен здешнему костелу Казимиром Скирмунтом.



Рядом со святыней стоит массивная деревянная двухъярусная звонница. Густой и мелодичный звук ее колоколов слышен далеко окрест — он словно обволакивает холм, вокруг которого расположились разной степени сохранности фактурные постройки из бутового камня и красного кирпича (плебания, кузница, амбар, винокурня).


Главная двухкилометровая аллея, приподнятая над прудами, минуя костел и перепрыгивая через каналы, ранее устремлялась к господскому дому. Теперь она, к сожалению, лишена динамики притяжения этого композиционно-смыслового ориентира: живописный вместительный деревянный дворец, крытый ломаной гонтовой крышей и поставленный на высокий каменный цоколь, с портиками и широким пандусом, был сожжен в 1943 году — усадьба осиротела…


И все-таки «ёсць чары ў забытым, старадаўным» — невольно вспоминается на прощание строка из «Тэрцын» Максима Богдановича. Волшебная поэзия старинных усадеб... Она теряется, блекнет при словесном переложении. Ее пленительные звуки оживают то в шорохе палых листьев, то в тихой беседе могучих крон кряжистых деревьев, то в таинственном молчании прудов — посреди разнеженных пейзажей унесенной временем эпохи.